Бабур-Тигр. Великий завоеватель Востока - Гарольд Лэмб Страница 23

У меня и сначала было мало людей, а придя в Ахси, я к тому же разослал некоторых по крепостям, других отправил кого куда… В Ахси со мной было всего сто человек с небольшим. Выехав с этими людьми на конях, мы расставляли йигитов на концах улиц и собирали боевое снаряжение, когда шейх Баязид, Камбар Али и Мухаммед Дост прискакали от Танбала ради примирения. Поставив людей, назначенных для боя, на указанные им места, я отправился к усыпальнице моего отца и сел там, чтобы держать совет. Джахангира-мирзу я тоже позвал; Мухаммед Дост вернулся, шейх Баязид и Камбар Али-бек пришли. Усевшись на южном ай-ване [21]гробницы, мы советовались между собой, и вдруг оказалось, что Джахангир-мирза и Ибрахим

Чапук сговорились схватить этих людей. Джахангир-мирза сказал мне на ухо: «Их надо схватить», но я отвечал: «Не спеши! Дело сейчас зашло дальше того, чтобы их задерживать. Посмотрим, может быть, выйдет что-нибудь хорошее миром. Их ведь очень много, а нас так мало. К тому же они с такими силами находятся в арке, а мы, при нашей слабости, – в наружных укреплениях». Шейх Баязид и Камбар Али тоже присутствовали на этом совете. Джахангир-мирза сделал Ибрахим-беку знак головой, приказывая ему воздержаться от задуманного дела. Не знаю, понял ли его Ибрахим-бек наоборот или поступил так нарочно, однако он тотчас схватил шейха Баязида. Стоявшие там йигиты со всех сторон бросились на тех двоих и поволокли их. Говорить о мире и соглашении было уже поздно. Отдав обоих под стражу, мы выехали в бой.

Одну сторону города поручили Джахангиру-мирзе. Людей у мирзы было мало; я назначил часть своих молодцов ему в помощь. Сначала я поехал туда и расставил людей по местам для боя, потом отправился в другую часть города. Посреди города была ровная площадь. Оставив там отряд йигитов, я поехал дальше. На этих людей напал большой отряд конных и пеших, их согнали с площади и оттеснили в переулок. Я тотчас же погнал своего коня на врагов; они не могли устоять и опрометью побежали. Когда мы вытеснили их с улицы, пригнали на площадь и взялись за сабли, мою лошадь ранили в ногу стрелой. Лошадь упала на колени и сбросила меня на землю посреди врагов. Под Кахилем, моим оруженосцем, был довольно плохой конь. Спешившись, он подвел его ко мне. Я сел на его коня. Поставив там людей, я направился к другой улице. Султан Мухаммед Ваис, увидев, какая плохая у меня лошадь, спешился и подвел мне своего коня. Я сел на его коня. В это время Камбар Али, сын Касим-бека, раненый, прибыл от Джахангир-мирзы. Он сказал: «Некоторое время тому назад на Джахангира-мирзу напали и потеснили его. Джахангир-мирза ушел. Мы не знаем, что делать».

Тут явился Саид Касим, который находился в крепости Пап. Удивительно некстати он оттуда ушел! Будь в такое время у нас в руках столь неприступная крепость, было бы хорошо. Я сказал Ибрахим-беку: «Что же теперь делать?» У него была небольшая рана. Из-за этого ли, или от растерянности, он не мог дать толкового ответа. Я решил перейти мост, сломать его и направиться в сторону Андижана. Баба Ширзад проявил себя тут очень хорошо. Он сказал: «Прорвемся силой в ворота». Следуя словам Баба Ширзада, мы направились к воротам. Когда мы проезжали по улице, Саид Касим и Насир Дост рубились с Баки Хизом. Мы с Ибрахим-беком и Мирза Кули Кукулдашем были впереди других. Оказавшись у ворот, я увидел, что шейх Баязид в фарджии, надетой поверх рубахи, въезжает в ворота с тремя или четырьмя всадниками. Я натянул лук, пустил стрелу, лежавшую у меня на тетиве, и едва не попал ему в шею. Очень хорошо выстрелил! Шейх Баязид поспешно въехал в ворота, и, повернув направо, помчался по улице. Мы бросились ему вслед. Мирза Кули Кукулдаш хватил одного пешего воина палицей; другой воин, когда Мирза Кули проезжал мимо, нацелил на Ибрахим-бека стрелу. Ибрахим-бек крикнул: «Хай! Хай!» – и проехал мимо; тот пехотинец почти в упор пустил мне стрелу под мышку. Стрела пробила двойной слой моей калмыцкой кольчуги; стрелок бросился бежать, я пустил стрелу ему в спину. В это время другой пеший воин бежал по валу; я выстрелил, целясь пригвоздить его шапку к зубцу стены. Шапка повисла, прибитая к зубцу; тюрбан обвился вокруг его руки, он пробежал дальше. Еще один боец, конный, проскакан мимо меня, направляясь к той улице, куда убежал шейх Баязид. Я кольнул его мечом в затылок. Он наклонился, падая, но оперся о стену и не упал. С большим трудом он убежал и спасся. Отогнав конных и пеших, которые были у ворот, мы захватили ворота.

Раздумывать было поздно, так как в арке находилось две-три тысячи вооруженных врагов, а наших во внешних укреплениях – сто или двести. К тому же молоко не успело бы еще вскипеть с тех пор, как Джахангира-мирзу побили и выгнали; половина моих людей ушла с ним. Несмотря на это, мы по неопытности остановились у ворот и послали к Джахангиру-мирзе человека: «Если он близко, пусть едет к нам – пойдем на врагов». Но дело зашло уже слишком далеко. Оттого ли, что конь Ибрахим-бека был слаб, или оттого, что он сам был ранен, но он сказал мне: «Мой конь выдохся!» У Мухаммеда Али Мубашира был нукер по имени Сулейман. При подобных трудных обстоятельствах, хотя никто его к этому не принуждал, он спешился и отдал своего коня Ибрахим-беку. Очень благородное дело совершил! Мы задержались у ворот, ожидая, пока воротится человек, которого послали к мирзе. Вернувшись, посланный сказал, что Джахангир-мирза уже давно ушел, так что стоять на месте ни к чему. Мы тоже двинулись; столь долго стоять и без того было неразумно.

Как только мы тронулись, множество людей в латах собрались и двинулись к нам. Когда мы перешли подъемный мост, враги подоспели к другому его концу. С нами оставалось человек двадцать – тридцать… Не время было медлить и задерживаться. Мы быстро помчались вперед. Люди врага неслись за нами во весь опор, сбивая наших с коней.

Неподалеку от Ахси есть местность, называемая Гумбаз-и-Чаман. Ибрахим-бек вдруг окликнул меня. Оглянувшись назад, я увидел, что один из телохранителей шейха Баязида настиг Ибрахим-бека. Я повернул коня. Хан Кули был подле меня. «Не время теперь поворачивать», – сказан он и, схватив моего коня за узду, потянул его вперед. Многих моих людей сбили с коней к тому времени, как мы достигли Санга».

(Неизвестно, случайно или намеренно они направились на север, к горной гряде, откуда брала исток небольшая речка Санг. Поднявшись вдоль ее русла по ущелью, беглецы могли чувствовать себя в безопасности и попытаться пробиться к Каменному городу, за стенами которого укрылись оба хана.)

«Мы двинулись вверх по реке Санг. К тому времени нас оставалось восемь человек. Насир Дост, Камбар Али, сын Касим-бека, Хан Кули, сын Баян Кули, Мирза Кули Кукулдаш, Шахим Насир, Абд-ал-Каддус, сын Сиди Кара, и Ходжа Хусейни. Восьмой был я. Вверх по реке мы нашли хорошую дорогу. Сухое русло реки находилось далеко от проезжей дороги. Поднявшись уединенной тропой по высохшему руслу и оставив реку по правую руку, мы попали в другое пересохшее русло. На следующий день ко времени предзакатной молитвы мы выбрались из русла реки в степь. В степи виднелось вдалеке что-то черное. Оставив людей в укрытии, я сам пешком поднялся на пригорок и стоял на страже, как вдруг на один из холмов позади нас взлетело вскачь несколько конных. Много их или мало, удостовериться не удалось. Мы сели в седла и пустились вперед. Преследователей было человек двадцать – двадцать пять, а нас – всего восемь. Если бы мы сразу точно узнали, сколько их, то схватились бы с ними, но мы думали, что за ними идут вплотную другие преследователи. Поэтому мы помчались дальше. Тем, кто спасается бегством, будь их и много, не под силу тягаться с немногими преследователями. Не зря говорят, что побежденному войску достаточно окрика «хай!».