Великая княгиня Владимирская Мария. Загадка погребения в Княгинином монастыре - Константин Аверьянов Страница 23

По весьма обоснованному мнению А.В. Бисеровой и А.Г. Лапшина, суздальский змеевик использовался его хозяином в медицинских целях. Они предположили, что у него могла быть истерия или истерические припадки, сопровождавшиеся потерей человеком контроля над своими движениями, ощущением боли в области сердца, нехваткой воздуха, тахикардией (учащением сердцебиения), гиперемией кожных покровов лица, шеи, груди. Подобная клиническая картина явно не соответствует симптомам заболевания Марии, о которых известно из летописи, и поэтому данный амулет не мог принадлежать ей ^[167].

В поисках доводов в пользу чешского происхождения Марии М.В. Щепкина обратила внимание еще на один факт. Известно, что свояк Всеволода – новгородский князь Ярослав Владимирович – был женат на сестре Марии. Весной 1198 г. у него скончались двое сыновей: Ростислав и Изяслав (семи и пяти лет), и в память о них всего за один строительный сезон он возвел под Новгородом (рядом с княжеской резиденцией на Городище) каменную церковь Спаса Преображения на Нередице – ныне один из самых знаменитых памятников древнерусской архитектуры. Храм был расписан в 1199 г. ^[168]

По тогдашнему обычаю, в росписях на стенах храма помещали изображения тех святых, чьи имена носили создатель храма, члены его семьи и родичи. М.В. Щепкина среди многочисленных фресок Нередицы нашла изображения святых патронов: храмосоздателя – князя Ярослава, его жены (по мнению исследовательницы, ее звали Ирина) и ее сестер – Февронии, Марии; Феодосии (так могли звать дочь Февронии и Михаила, старшего брата Всеволода), дочерей Марии – Христины (возможное крестное имя Всеславы), Анастасии, Пелагеи, Елены. Попыталась исследовательница атрибутировать и другие фрески святых жен. По ее мнению, такие имена, как Евдокия, Евфимия, Евфросиния, Татиана, Устиния, Улита, Рипсимия, относились к волынским или киевским родственницам князя Ярослава Владимировича.

Нередицкий храм представляет собой памятник с интересной, но трагической судьбой. С момента создания в конце XII в. фрески церкви практически не поновлялись. Впервые на них обратили внимание в середине XIX в., когда акварельные копии фресок, исполненные в 1862 г. художником Н.А. Мартыновым, были показаны в 1867 г. на Всемирной выставке в Париже и заслужили бронзовую медаль. В 1903–1904 гг. храм был отреставрирован под руководством П.П. Покрышкина (1870–1922), а позднее фрески были тщательным образом сфотографированы.