Валерий Легасов: Высвечено Чернобылем - Валерий Легасов Страница 23

Очень большая дискуссия возникла по так называемому комптоновскому эффекту. Когда начали готовиться к пуску 3-го блока – а первоначально его хотели пускать где-то следом за 1-ым и 2-ым блоками, – радиационная обстановка внутри здания 3-го блока, особенно в машинном зале, не позволяла вести всерьез даже ревизионных работ. Первое предположение было, что это внутреннее загрязнение здания. После проведения дезактивации уровень активности в этом помещении снизился, но все равно оставался высоким, достигая десятков, а иногда и сотен миллирентген в час в отдельных точках, а в единичных местах – до рентгена в час. Тогда было высказано первоначальное предположение, что источником такой высокой активности является крыша 3-го блока, на которой осталось много рассыпанного топлива, и вот это обстоятельство мешало нормализовать радиационную обстановку. Потому что более 600 помещений 3-го блока были вычищены, вымыты, а мощность зоны в машзале все равно оставалась достаточно высокой. Начали проводить различные измерения с использованием коллиматоров, специальных конструкций, которые показали, что наличие активности на крышах является не единственным источником, влияющим на радиационную обстановку 3-го блока, что все-таки соседство 4-го блока за счет комптоновского эффекта и отражения части гамма-лучей, выходящих через крышу 4-го блока, также служит источником повышенного радиационного фона в машзале 3-го блока. Сколько было на эту тему дискуссий, сколько было экспедиций, сколько было измерений, – и все-таки в конце концов оказалось, что основным источником загрязнения являются, конечно, те загрязнения, которые находились на крыше 3-го блока: это было главное. Хотя, конечно, какую-то толику, на уровне 10 миллирентген в час, и даже меньше, вносило и рассеянное комптоновское излучение, идущее от 4-го блока. Поэтому было принято решение полностью сменить крышу 3-го блока, поставить новую с соответствующими защитными устройствами, которые позволили бы продолжить необходимые работы и вовремя запустить 3-й блок Чернобыльской атомной электростанции.

Чернобыльская АЭС. Хорошо видно (справа) что машзал всех 4-х энергоблоков – объединенный. Фото А.Г. Ахламова.

Примерно в это же время, когда решалась судьба 3-го блока, очень остро стал обсуждаться вопрос о необходимости проведения пусконаладочных работ на 5-ом и 6-ом блоках. Эти блоки находились совершенно в разном состоянии готовности. 5-й блок имел высокую готовность и практически мог быть за несколько месяцев после дезактивации завершен и пущен в эксплуатацию. Ну а 6-й блок был в начальной стадии. Дискуссии были большие, и общественность протестовала против того, чтобы продолжали строительство 5-го и 6-го блоков, и чтобы они входили в строй, потому что это казалось им чересчур большой концентрацией мощности: 5 гигаватт на одной площадке. Тем более находящихся в ненормальных радиационных условиях все-таки. Энергетические потребности Украины диктовали необходимость введения все новых и новых мощностей. Вопрос этот и обсуждался на Правительственной комиссии, и выносился на более высокие уровни – и в конечном счете решено было отложить решение этого вопроса, и в ближайший 1987 год – возможно, и 1988 год, – никаких строительных работ на 5-ом и 6-ом блоках не вести, а все силы дезактиваторщиков направить на очистку так называемой стройбазы. На территории ЧАЭС была строительная база, на которой были расположены механизмы, материалы, необходимые для сооружения блоков. Эта база была достаточно загрязненной. И вот для того, чтобы спасти большое количество дорогого оборудования, там размещенного, был сооружен специальный цех на Чернобыльской атомной станции – цех дезактивации. И вот этот цех начал последовательно дезактивировать наиболее ценное оборудование и отправлять его в различные точки Советского Союза для практического использования. В тот же самый период, когда начались активные работы по дезактивации и подготовке к пуску 3-го блока, – в этот же период по-настоящему начали разворачиваться работы уже не по проектированию, а по строительству города Славутича. Причем темп сооружения этого города все время увеличивался, и это имело большой смысл, потому что после примерно 4–5-месячной эксплуатации в вахтовом режиме 1-го и 2-го блоков стало ясно, что вахтовый метод в данном случае, конечно, не является оптимальным. Он был вынужденным, сыграл большую роль в течение того периода времени, когда им пользовались, но базироваться на нем как на основном методе работы стало невозможно. Поэтому темп сооружения города Славутич как основного городка энергетиков резко усилился. Вот, скажем, Борис Евдокимович Щербина на моей памяти чуть ли не ежемесячно совершал такие специальные вояжи для того, чтобы контролировать, следить за тем как идет сооружение города Славутич, как идет оснащение, насыщение его оборудованием – в общем, этот вопрос постоянно находился под его контролем. Впрочем, как и все остальные вопросы, связанные с Чернобыльской аварией.