Исход - Леон Юрис Страница 23

«Маме и папе от дочери Карен».

8 апреля 1940

Предательская ночь. Сквозь утренний туман на датских границах послышался страшный топот солдатских сапог. На рассвете по затянутым туманом каналам потянулись баржи, набитые солдатами в серых касках. Немецкая армия бесшумно, с методичностью робота пересекла границу и растеклась по всей Дании.

9 апреля 1940

Карен и ее одноклассники смотрели на небо, почерневшее от самолетов, которые один за другим садились на аэродром Аалборга.

9апреля 1940

Растерянные люди заполнили улицы.

«Говорит датское радио. Сегодня в 4.15 немецкие вооруженные силы перешли наши границы в районе Сэда и Крусса!»

Ошеломленные молниеносной оккупацией датчане не отходили от радиоприемников в ожидании, что скажет король Христиан. Вскоре пришло сообщение: Дания капитулировала без единого выстрела. Трагедия Польши научила датчан: сопротивляться бесполезно.

Мета Хансен забрала Карен из школы и приготовилась бежать на Борнхольм или на какой-нибудь другой отдаленный остров. Ааге успокоил ее, уговорил остаться и подождать. Пройдут недели, даже месяцы, прежде чем заработает немецкая администрация.

Вид свастики и немецких солдат поднял в душе Карен волну воспоминаний, вместе с ними явился страх. В первые недели все ходили растерянные, один Ааге сохранял спокойствие.

Оккупационные власти обещали вначале золотые горы. Датчане, говорили они, такие же арийцы, как и немцы, главная цель оккупации — защитить Данию от большевиков. Теперь, говорили они, Дания сможет самостоятельно распоряжаться своими внутренними делами; стране предназначалось стать образцовым протекторатом.

Когда первые волнения улеглись, опять наступили более или менее нормальные дни. Пользовавшийся всеобщей любовью король Христиан возобновил ежедневные прогулки верхом, выезжая из копенгагенского дворца Амалиенборг. Он ехал по улицам в гордом одиночестве и держал себя так, будто ничего не случилось. Народ следовал его примеру. Это стало своеобразной формой протеста.

Ааге оказался прав. Жизнь в Аалборге вошла в прежнюю колею, и Карен вернулась в школу, к урокам танцев.

Наступил 1941 год. Прошло восемь месяцев немецкой оккупации. Напряжение в отношениях между немцами и населением «образцового протектората» с каждым днем нарастало. Король раздражал немцев тем, что начисто их игнорировал. Рядовые датчане тоже вели себя независимо, издевались над чванливостью оккупантов, смеялись над их прокламациями. Немцы в ответ становились все ожесточеннее.

Если в первые дни оккупации у датчан и были какие-то иллюзии, то вскоре они рассеялись. Датские машины, датское продовольствие и стратегическое положение Дании — вот что интересовало немцев больше всего. Дания должна была стать новым винтиком в германской военной машине. Следуя примеру соседей-норвежцев, датчане к середине 1941 года создали немногочисленное, но хорошо организованное движение Сопротивления.

Доктор Вернер Бест, немецкий губернатор Дании, склонялся к умеренной политике в «образцовом протекторате». Режим был мягок по сравнению с тем, что терпели народы других оккупированных стран. Тем не менее подполье неуклонно росло. Бойцы Сопротивления, не имея сил поднять народ на всеобщее восстание, нашли эффективный способ борьбы с немцами — саботаж.

Доктор Бест не ударился в панику. Он начал методично выискивать среди датчан коллаборационистов. Организованная немцами вспомогательная полиция постепенно превратилась в банду, терроризирующую собственный народ. За каждым актом саботажа следовали карательные меры.

Проходили месяцы и годы оккупации. Карен Хансен справила одиннадцатый, потом двенадцатый дни рождения в провинциальном Аалборге, где жизнь протекала вполне мирно.

Карен взрослела, в ней рождалась женщина. Пришла к ней и первая любовь и с ней — первые волнения и мучения. Ее кавалером стал Могенс Соренсен, лучший футболист школьной команды; подружки Карен завистливо вздыхали.

Она танцевала все лучше, и учитель советовал Мете и Ааге устроить ее в копенгагенский королевский балет. «Карен — одаренная девушка, — говорил учитель, — она превосходно танцует».

В начале 1943 года датское Сопротивление установило связь с генштабом союзных войск; подпольщики начали передавать важнейшие сведения о расположении военных заводов и складов на территории Дании, наводить на эти объекты британские бомбардировщики.

Оккупанты ответили карательными мерами. По мере их усиления Ааге начал задумываться: ведь происхождение Карен было известно в Аалборге всем. Хотя никаких мер против датских евреев пока не предпринималось, Мета и Ааге решили продать свой домик в Аалборге и перебраться в Копенгаген под тем предлогом, что для Ааге там больше работы, да и Карен сможет успешнее продолжать свои хореографические занятия.

Летом 1943 года Ааге стал совладельцем юридической фирмы в столице. Хансены достали подложное свидетельство о рождении, из которого явствовало, что Карен их родная дочь, и надеялись остаться неузнанными в огромном городе. Карен пришлось распрощаться с Могенсом Соренсеном и испытать муки разбитого сердца.

Хансены нашли очень хорошую квартиру на утопающей в зелени улице Сортедамс Доссеринген. Из окон открывался вид на искусственное озеро и множество мостов, ведущих в Старый город.

Карен быстро привыкла к новой обстановке и полюбила Копенгаген. Это был сказочный мир. Они прогуливались часами, знакомясь с его достопримечательностями: можно было пройтись по порту мимо статуи Русалочки, вдоль Лангелиние, по пышным садам Старого города или по парку Христианборгского дворца. Тут были каналы и узкие уютные аллеи со старыми пятиэтажными кирпичными домами, нескончаемые вереницы велосипедов и чудесный рыбный рынок на Гаммель Штранд, рядом с которым рынок в Аалборге не выдерживал никакого сравнения.

Жемчужиной сказочного города был сад Тиволи — море мигающих огней с каруселями, театрами и ресторанами, огромными цветниками, детским оркестром и рестораном «Вивеко», с фейерверками и неиссякающим весельем. Очень скоро Карен стала недоумевать, как же она могла жить вдали от Копенгагена.

Однажды она вернулась домой бегом, пронеслась лестнице, вихрем ворвалась в гостиную и бросилась обнимать Ааге, который читал газету.

— Папа, папочка!

Она стащила его с кресла, обхватила и пустилась с ним в пляс. В дверях появилась улыбающаяся Мета:

— Твоя дочь хочет сообщить, что принята в королевский балет.

Ночью, когда Карен заснула, Мету было не унять.

— Говорят, что у нее редкий талант. Пять-шесть лет упорных занятий, и она станет звездой.

— Это хорошо… это очень хорошо, — сказал Ааге, стараясь скрыть свою гордость.

Однако далеко не все в Копенгагене было так сказочно благополучно. Каждую ночь земля содрогалась от взрывов, полыхало пламя пожаров, раздавались винтовочные выстрелы и пулеметные очереди!