Введение в мифологию - Александра Баркова Страница 22

Следующим божеством, которое мы рассмотрим, будет Гермес. Гермеса мы представляем по знаменитой эллинистической скульптуре. Юноша в крылатых сандалиях, вестник богов, мальчик, подросток в лучшем случае. И если его сейчас в современной культуре изображают (например, в известном фильме «Одиссей»), то он именно таким и будет. Мальчик-подросток – это эллинизм. К греческой мифологии имеющий отношение весьма косвенное. С именем Гермеса у нас связаны однокоренные ему понятия – «герменевтика» (наука о толковании текста, особенно священного, библейского), «герметический». Что общего между наукой о толковании текста и герметически закрытым термосом? Что общего между ними и этим самым богом-подростком? Бог-подросток тут явно ни при чем. И если мы зададимся достаточно традиционным вопросом в его школьной форме, то богом чего был Гермес, что мы назовем в первую очередь? Бог – хитрец, бог – обманщик. Вестник богов – это достаточно позднее. Бог – покровитель одновременно купцов и разбойников, всех, кто ходит по дорогам. И здесь мы выходим туда, куда надо. В античной Греции по всем дорогам стояли гермы – столбы с изображением Гермеса в верхней части. Гермы представляли Гермеса в виде бородатого мужчины в дорожной шапке. Вот вам и мальчик. Если мы возьмем не любимую мною эпоху эллинизма, то там на перекрестках будет появляться достаточно мрачная богиня Геката со свитой адских гончих. Перекресток – устойчивое место контакта с нечистой силой. И в Греции гермы ставились не только и не столько вдоль дорог, сколько именно на перекрестках. Архаичный Гермес – владыка дорог. Но открытым остается вопрос о герменевтике и герметичности. Есть малоизвестное представление, что Гермес – водитель душ умерших, он отводит их в Аид. Архаичный Гермес – это фактически владыка мира мертвых, но непривычного мира мертвых. Мир мертвых вообще может представать в двух основных формах. Это некая местность под землей – то, что в греческой мифологии мы имеем как Аид. И это динамичный мир мертвых – сонм неупокоенных мертвецов, которые носятся следом за своим предводителем. Понятно, что для человека встреча с такой компанией грозит присоединением к этому самому сонму. Архаический Гермес, владыка дорог, был именно таким божеством. Кстати сказать, упомянутая эллинистическая Геката именно в этой функции заменяет Гермеса, потому что за ней несется точно такая же неупокоенная свита. Тогда становится понятной связь Гермеса со словом «герметический», то есть «закрытый наглухо». Если ты попадешь в свиту к такому богу, то обратно не выбраться. И тогда понятно, при чем тут герменевтика. Мир мертвых в принципе связывается с мудростью. Любопытно, что в современной Греции, стране христианской, никаких герм быть не может, но в сельской местности до сих пор на перекрестках ставятся сооружения наподобие часовенки высотой чуть выше человеческого роста с коническим верхом, венчающимся крестом. Но и по месту установления, и по общему облику, размеру это вполне соответствует гермам. Переносятся символы другой культуры на универсальный греческий образ, которому более двух с половиной тысяч лет.

С Гермесом связан миф, известный нам по гомеровскому гимну (Гомер никакого отношения к этим гимнам не имел, они так были названы для придания им дополнительной значимости). Это миф о похищении коров Аполлона. Аполлон, немного забегая вперед, – это в первую очередь бог света в греческой мифологии. Зачем Аполлону коровы? Дело в том, что архаичный Аполлон никакого отношения к красавцу из зала эллинизма (например, к Аполлону Бельведерскому) не имеет. Архаичный Аполлон – бог весьма жестокий. В индоевропейском мифе коровы – это символ тучи. И не просто тучи, а рассветные, окрашенные солнечными лучами. Итак, рыжие коровы символизируют влагу и свет. И мы знаем индоевропейский миф о том, что демоны преисподней похищают тучи, т. е. дождь и свет. И богу грозы или богу света необходимо эти тучи вернуть. В индийской мифологии это миф Вала, мы будем его проходить, но коснемся уже сейчас. В роли тех самых нехороших демонов преисподней, которые похищают свет и влагу, в данном случае выступает Гермес. Гомеровский гимн – это, конечно, обработка мифа литературная, но значения и символика сохранены достаточно хорошо. Итак, Гермес, не успев родиться (а родился он у дочери Атланта), выбирается из своей колыбели, похищает коров Аполлона, загоняет их в некую пещеру (аналог преисподней), причем задом наперед. Якобы затем, чтобы на камнях не отпечатались их следы. Это совершенно не мешает Аполлону их найти. С другой стороны, если представим камни, то непонятно, какая разница, как загонять коров, – никаких следов все равно не видно. Ясно, что объяснение о коровах, загнанных задом наперед, вторично. И это связано с тем, что автор данного конкретного текста не знает причины и придумал свою. Если мы попытаемся сообразить, в чем тут дело, тем более мы знаем, что пещера – это образ преисподней, то здесь мы сталкиваемся с универсальным представлением о том, что в мире смерти все будет наоборот. С этим связано наше русское выражение «горбатого могила исправит». Изначально это действительно вера в то, что прямое в мире людей станет кривым в мире смерти. Аполлон находит Гермеса и требует вернуть коров. Гермес принужден это сделать. И в тот момент, когда Аполлон выгоняет коров из пещеры, Гермес играет на только что созданной им лире. В греческом тексте это не имеет особого значения. Там, правда, говорится, Аполлон так растрогался игрой Гермеса, что попросил подарить ему лиру. Гермес ему лиру подарил, а Аполлон в благодарность отдал ему всех коров. Непонятно тогда, зачем с такими сложностями надо было их добывать! Вновь мы сталкиваемся с переосмыслением мифа из-за того, что первоначальный смысл забыт. Здесь мы видим отражение мотива «музыка как способ открытия врат потустороннего мира». Где он в греческой мифологии хорошо представлен? Один из самых ярких примеров – история об Орфее, который играл так хорошо, что живым прошел в царство мертвых и оттуда живым же вышел. В том, что возникли проблемы с возвращением жены Эвридики, он виноват сам. Для нас прежде всего важен факт, что он не только вошел живым, но и вышел живым из царства мертвых благодаря своей музыке. В гомеровском гимне забыт изначальный смысл того, что с помощью музыки возможно освобождение коров из преисподней. Сам выход их осуществляется именно потому, что Гермес играл на лире.

В индийском сказании будет то же самое. Вместе с громовержцем, который едет спасать коров, идут божественные мудрецы. А божественные мудрецы занимаются тем, что хранят священные гимны. Как они их хранят в бесписьменном обществе? Я уже говорила, что письменность возникает изначально для очень и очень прагматических нужд. Священные тексты появляются в самую последнюю очередь в истории человеческой культуры. Неудивительно, что индийцы на протяжении более чем тысячи лет свои священные гимны хранили в памяти. Но как их хранить? Нужно просто постоянно воспроизводить их. Вот у нас идут эти самые мудрецы и поют гимны. И так поют, что скала раскалывается, коровы выходят. Вся слава достается громовержцу, а мудрецы уходят хранить священную мудрость дальше. Таким образом, индийский миф оказывается очень близок греческому, главное отличие в том, что индийцы осознают, что именно магическая сила музыки вызволяет коров из преисподней, а в греческом тексте не только этого нет, но и финалом всё сведено к абсурду. Это то, что касается Гермеса.