Екатерина Медичи. Итальянская волчица на французском троне - Леони Фрида Страница 22

Диана, еще в юности слывшая воплощением вкуса и элегантности, прибыла ко двору в возрасте четырнадцати лет и уже через год вышла замуж за богатого и знатного вдовца де Брезе. С самого начала она прославилась добродетельным поведением и изящными манерами. Добрая католичка, она не одобряла церковных реформ. Пусть и не такая блестящая красавица какой впоследствии ее описывали раболепные поэты и художники, Диана действительно была чрезвычайно привлекательна. Природная элегантность и некоторая холодность окружали юную даму ореолом загадочности. Фанатично следившая за своей внешностью, Диана никогда не пользовалась косметикой, а ее «секретным эликсиром юности» фактически являлась обыкновенная холодная вода, которую она употребляла как для лица, так и для тела в огромных количествах. Ярая поборница личной гигиены, и прежде всего, женской Диана даже получила в подарок книгу по этому вопросу, посвященную ей лично. Юная красавица рано ложилась спать, часто отдыхала и регулярно совершала моцион на свежем воздухе. Ее формула сохранения красоты была проста: избегать любого рода излишеств. Ей это удавалось лучше других благодаря прагматизму, исключительно холодной натуре и врожденному высокомерию, позволявшему избегать страстей.

К тому времени, когда она впервые сблизилась с Генрихом, многие еще считали Диану красавицей. Девятнадцатью годами старше его, она взяла юного принца под свою опеку с момента его возвращения из Испании. Диана состояла при дворе королевы Элеоноры, и сам Франциск попросил ее приручить дикого, угрюмого мальчишку. Не запятнав своей безупречной репутации, Диана, овдовевшая в тридцать лет, легко привлекла внимание неловкого молодого принца. Он стал не только ее учеником, но и горячим поклонником. Екатерина, слишком умная, чтобы не замечать этого, наблюдала за соперницей молча и внешне безмятежно — выжидала. Чрезвычайно осторожная, она была уверена, что стоит быть равно учтивой и с мадам д'Этамп, и с Дианой. С большой долей уверенности можно сказать, что на этом этапе Диана и Генрих еще не были любовниками. Но очень скоро события помогли Диане сделать принца своим окончательно, к вящей неприязни Екатерины.

В 1536 году Франциск развязал войну против императора и взял с собой сыновей. В августе королевская семья была в Лионе, но тот находился далеко от линии фронта и полей сражений. Хотя король изначально высказывал желание самолично возглавить войска, он не спешил туда. Его отсутствие воспринималось частью солдат положительно, поскольку они опасались, что после поражения и пленения при Павии от короля отвернулась воинская удача. И, как показали ближайшие события, похоже, что не только воинская. 2 августа, несмотря на жаркую погоду, дофин Франсуа играл в мяч с одним из дворян свиты. После игры ему стало жарко, пересохло во рту. Он отправил своего секретаря, итальянского графа по имени Себастьян Монтекукулли, за стаканом ледяной воды, дабы охладиться, и тут же залпом выпил эту воду. Вскоре после этого у принца началась лихорадка, стало трудно дышать. Он умер рано утром в четверг, 10 августа в Турноне.

Королю, находившемуся в Балансе, сперва доложили, что у дофина легкое недомогание, и он не стал особенно волноваться. Спустя несколько дней кардиналу Лотарингскому выпала нелегкая задача объявить королю о случившемся ^[24]. Вначале кардинал, будучи не в состоянии сказать Франциску правду, объявил только, что состояние дофина ухудшилось. Франциск же, которого не удалось провести, заявил: «Я в точности понял, вы не осмеливаетесь сообщить мне, что мой сын мертв, а только лишь — что он скоро умрет!» Кардинал признал правду, король отвернулся к окну, и, согнувшись, как от удара, попытался сдержать охватившую его скорбь. Наконец он вскричал: «Боже мой! Я знаю, мне следует проявлять терпение ко всему, что Ты посылаешь, но от кого, если не от Тебя, мог бы я получить надежду на силу и смирение?!» Вероятно, Франциск ощущал вину за то, что был нетерпелив с сыном в те дни, когда тот вернулся из испанского плена. С тех пор он держался с ним холодно, много критиковал и мало позволял. Правда, с недавнего времени молодой человек проявлял себя с лучшей стороны, показывая большие способности к управлению державой.

Вследствие этой внезапной и непредвиденной смерти наследника трона Генрих и Екатерина автоматически становились дофином и дофиной, будущими королем и королевой Франции. Обоим исполнилось по семнадцать лет. Франциск призвал к себе Генриха. Он плакал и печалился в присутствии своего самого нелюбимого сына и строго наставлял его: «Делай все, что можешь, дабы стать похожим на своего покойного брата, опережай его, и пусть те, кто ныне в трауре и скорбят, почувствуют облегчение на сердце. Я повелеваю тебе предаться достижению этой цели всем сердцем и душой!» Едва ли такие слова могли подбодрить Генриха, которому всегда недоставало отцовской поддержки.

Несмотря на то что внезапная смерть была распространенным явлением в XVI веке, все же возникло подозрение, не обошлось ли тут без какого подвоха. Франциск нанял семерых известных хирургов провести вскрытие, но те так ничего и не обнаружили. Современные медики считают: молодой человек умер от плеврита. Франциск все же искал козла отпущения и, к несчастью, нашел его. Приближенный покойного дофина, верный паж и распорядитель Монтекукулли, оказался обвиненным по трем пунктам. Во-первых, национальность автоматически делала его подозрительным, ибо итальянцы славились пристрастием к изведению соперников при помощи ядов. Во-вторых, паж прежде служил императору, а потом отправился во Францию вместе с итальянцами, сопровождавшими Екатерину. Но самым отягощающим грехом оказался проявляемый этим человеком интерес к науке о ядах, что подтверждалось найденной у него книгой. На допросе перепуганный Монтекукулли, терпя невыносимую боль под пытками, признался во всем, в чем его обвиняли, хотя после и пытался взять свои слова обратно. Думая, что выгородит себя, Монтекукулли пошел еще дальше и обвинил агентов императора в том, что они наняли его отравить дофина и даже самого короля. Удовлетворенный результатом, Франциск объявил о своем открытии послам и представителям иностранных держав при дворе. Представители императора разразились возмущенными криками, и правительства обменялись письмами протеста. Ничего не оставалось, как предать несчастного графа четвертованию — жуткой казни, распространенной в то время. Перед лицом всего двора, включая Екатерину, Элеонору и других дам, ни в чем неповинный бедняга был привязан за руки и за ноги к четырем лошадям и разорван на куски, когда они бросились галопом в разные стороны. Казнь состоялась на площади Гренетт в Лионе 7 октября 1536 года.

Екатерина, отныне первая дама Франции после королевы, почти сразу же поняла, что ее положению многое угрожает. Серьезным ударом стало обвинение, исходящее от агентов императора, которые, желая выгородить своего господина, указывали на наследника и его жену как на виновников в смерти дофина. К счастью, король не придавал значения этим слухам, хотя супруга нового наследника, хорошо осведомленная насчет ядов — разумеется, лишь благодаря итальянскому происхождению, — считала эти разговоры опасными. Фактически теперь она подвергалась риску куда больше, чем прежде. Единственной жизненно важной функцией для спутницы будущего короля было рождение наследников, но и на четвертом году брака Екатерина все еще не выказывала признаков беременности. Сейчас она просто обязана была родить — перед лицом возможного развода.