Пинхас Рутенберг. От террориста к сионисту. Том I: Россия – первая эмиграция (1879–1919) - Владимир Хазан Страница 22
Пинхас Рутенберг. От террориста к сионисту. Том I: Россия – первая эмиграция (1879–1919) - Владимир Хазан читать онлайн бесплатно
Что же с ней произошло?
Оказывается, как только дворник сообщил, что она должна быть арестована, Ксения сразу же уехала в Финляндию. В данное время она живет в Швейцарии, никакими сведениями о близких не располагает.
Прошел год, и я вернулся в Петербург. Мне поведали страшные вещи: Штифтаря, брата Елены, повесили, ее саму освободили из тюрьмы (прокурор взял взятку в размере 10 тысяч рублей), и сейчас она в Льеже, дворник же работает в книжном издательстве.
А Ксения? Что случилось с ней?
Понемногу я стал забывать все эти события.
Прошло еще пару лет. Я жил уже в Нью-Йорке. Не стало Петербурга, он изменил имя и превратился в Ленинград. Я познакомился с Рутенбергом, и первое, о чем он спросил, что тогда произошло у меня с дворником.
Я все ему рассказал, удивляясь, откуда ему это стало известно, и желая выведать у него разные подробности. Да, он знал намного больше меня, ясно представляя опасность, в которой я в ту пору оказался.
Итак, ко мне должны были прийти семь человек, впрочем, сначала планировалось восемь, и восьмым должен был быть… Азеф. Так как Ксению и Елену я предупредил, что собрания не будет, то Азефа не пригласили. Зачем? Он все равно не придет, поскольку не может приехать из Териок. Теперь все ясно. Бурцев подозревал возможный провал, и произошедшее тогда со мной прояснило ситуацию.
– О чем же все-таки шла речь? – поинтересовался я.
– Вы не знаете? Эти семь или восемь человек должны были собраться и постановить взорвать Охранное отделение, страшную «охранку». Весь план разработал… Азеф, провокатор23.
– А Ксения? Что с ней?
– Ксения – жена Штифтаря, брата Елены. Его повесили прямо в «охранке». Я не знаю, что с ней стало.
И опять прошло какое-то время, почти пятьдесят лет. Почти все герои моего печального рассказа уже покинули этот мир. Умерли прекрасная Елена, Копельман, Леонид Андреев, дворник, Рутенберг, Азеф…
А Ксения? Что же случилось с ней? Она, наверное, тоже умерла? Нет, она жива. Год назад мне передали привет от нее. Она живет в Израиле. Ей исполнилось 70 лет, отмечали ее юбилей. Ее фамилия теперь Розенблюм, она вышла замуж за Розенблюма, работает в киббуце, в поле, еще деятельна, забыла все, что с ней произошло. Стала еврейкой. Бен-Гурион держал целую зажигательную речь о ней…
Очень взволнованно она выступила перед Бен-Гурионом с ответной речью. Рассказала, о том, что с ней произошло в юные годы, пятьдесят лет назад. Среди прочего поведала также о том, как молодой глупый парень по имени Осип Дымов спас ей жизнь…
Несколько слов в порядке комментария.
Едва ли может быть подвергнут сомнению факт связи революционеров-нелегалов с либеральными деятелями искусства, чье жилье или творческие помещения (студии, театральные уборные и пр.) нередко использовались как «явочные» адреса – для конспиративных встреч и совещаний. Так, С.Д. Мстиславский описывает, например, в качестве одного из мест собраний Офицерского союза особняк на Лиговке,
который снимали кн. В.В. и Л.Б. Барятинские (Л.Б. Барятинская – артистка Яворская)24. Барятинских я знал еще до 1905 года, а с осени этого года, когда в «Новом театре» (директрисой которого была Лидия Борисовна) принята была к поставновке моя пьеса, я был частым гостем и в театре, и в особняке Яворской. У Барятинских бывала масса всяческого театрального, литературного и проч. народа. При этих условиях посещение особняка офицерами, в особенности в ночное время, после спектакля, когда у Л.Б. собирались на ужин иногда 2–3 десятка человек, не могло возбудить «политических» подозрений. Лидия Борисовна очень широко шла навстречу устройству такой явки: в ее доме вообще в те времена бывало много политических – главным образом социал-демократов, поскольку князь Владимир Владимирович, недолгий издатель «Северного курьера», считал себя социал-демократом. Из завсегдатаев лиговского особняка за это время помню Е. Чирикова, Финна и особенно Льва Григорьевича Дейча, бывавшего там едва ли не ежедневно (Мстиславский 1928а: 30).
О героинях дымовского рассказа.
В «скученном и пахнущем пеленками еврейском» Дуббельне (нынешние Дубулты), как описал его в «Шуме времени» О. Мандельштам, который временами сам бывал близок к эсерам (см., к примеру, эпизод с Г. Гершуни, описанный в «Шуме времени»), Дымов встретился с Евгенией Ивановной Зильберберг (1885–1942), членом Боевой организации, сестрой известного эсера-террориста А.И. Зильберберга (1880–1907), впоследствии, с 1908 г., второй – гражданской – женой Бориса Савинкова25, родившей ему сына Льва (см. о нем далее), а в своем третьем браке ставшей княгиней Ширинской-Шихматовой. Последнюю фамилию, а вместе с ней княжеский титул Евгения Ивановна получила, выйдя замуж за Юрия (Георгия) Алексеевича Ширинского-Шихматова (1890–1942), сына обер-прокурора Святейшего Синода, сенатора и члена Государственного Совета (об отце см.: Жевахов 1934)26.
Красоту Зильберберг отмечали многие современники, ср. в воспоминаниях М. Чернавского:
Мы перешли в соседнюю, довольно большую комнату. Здесь из угла в угол ходили, обнявшись и тихо разговаривая, две женщины. Одна – высокая, крепкая, очень красивая, другая – худенькая, тонкая, производившая рядом со своей подругой впечатление слабой былинки, нуждающейся в твердой опоре. Первая, Евгения Ивановна Зильберберг – жена Савинкова, вторая – Мария Алексеевна Прокофьева (Чернавский 1930, 8/9: 31).
О глазах «совершенно невероятной красоты» Сомовой-Савинковой-Ширинской-Шихматовой, урожденной Зильберберг, писала М.И. Цветаева в письме к В.Н. Буниной от 24 октября 1933 г. и далее рассказывала о ее прозаическом эмигрантском быте и ремесле:
Мы с ней часто видимся, они вместе с моей дочерью набивают зайцев и медведей («Зайхоз»), зашивают брюхи, пришивают ухи и хвосты (у зайцев и медведей катастрофически маленькие, т. е. очень трудные: не за что ухватиться) и зарабатывают на каждом таком типе по 40 сант<имов>, т. е. дай Бог – 2 фр<анка> в час, чаще – полтора (Цветаева 1994-95, VII: 259)27.
Сама Е. Зильберберг-Савинкова также переписывалась с И.А. и В.Н. Буниными28. В одном из писем она поздравляет Ивана Алексеевича с присуждением ему Нобелевской премии (ноябрь 1933 г.):
Дорогой Иван Алексеевич. Примите мое сердечное поздравление с получением столь заслуженной Вами Нобелевской премии.
Радуюсь за Вас и желаю Вам всех благ.
Ваша Е. Ширинская-Шихматова29.
Интерес представляет ее письмо, адресованное Вере Николаевне, которое, исходя из содержания, следует, вероятно, датировать маем 1933 г.:
Дорогая Вера Николаевна,
Я прочла Ваши, так хорошо написанные, воспоминания о Софье Ивановне Жилевич. Так ясно встала она с букольками, затянутыми вуалью, угловатая, резкая. Я не знала о ее физическом конце.
Жалоба
Напишите нам, и мы в срочном порядке примем меры.
Comments