Кто, если не мы - Николай Лузан Страница 22

Андрею Охотникову было не до веселья и не до кафе. Не обращая внимания на непогоду, он, уткнувшись в воротник плаща, нарезал круг за кругом вокруг пруда. Все его мысли были связаны с делом исчезнувшего профессора Чаплыгина. С того дня, когда он с подчиненными — Иваном Устиновым, Геннадием Приходько и Олегом Лазаревым — включились в его поиск, у них не было ни минуты покоя. За три с лишним недели они узнали о Чаплыгине, кажется, все, но так и не смогли докопаться до главного, что на самом деле стояло за его таинственным исчезновением: несчастный случай, желание сменить обстановку и начать новую жизнь, или здесь была замешана иностранная спецслужба.

То, что секретные разработки Чаплыгина находились на месте, в сейфе НИИ, еще ни о чем не говорило. Андрей не исключал того, что их электронные копии могли оказаться за границей в чужих, враждебных руках.

«Так что же на самом деле стоит за всем этим? Что?! — терзался он и продолжал кружить по дорожкам сквера в поисках ответа. — Так, где же собака зарыта? Где? В секретных работах, которыми занимался Чаплыгин? Несомненно, если следовать шпионской логике. В таком случае его исчезновение — это однозначно дело рук иностранной спецслужбы. Но где и при каких обстоятельствах Чаплыгин засветился перед ней? За границей? Исключено — он невыездной. На научных конференциях в Питере и Москве? Как вариант — да! На них были британцы, американцы, немцы, шведы и испанцы. Швейцарцы, шведы и испанцы не в счет — подобные разработками не их уровень. С Чаплыгиным активно контачили пятеро. Гесс, Браун и Скотт отпадают! — продолжал рассуждать Охотников. — Все имеют имя в научном мире и не станут размениваться на сомнительные игры со спецслужбами. Есть еще Бауэр, но подозрения о его связи с германской разведкой не подтвердилась — он оказался чист. В сухом «осадке» остается Сакстон, но и он не тянет на церэушника», — пришел к неутешительному выводу Охотников.

Сакстон, по отзывам специалистов из 53-го НИИ, являлся крупным специалистом в своей области, а это практически исключало его принадлежность к кадровому составу американской разведки. Но то, что Сакстон мог выполнять ее поручение по изучению Чаплыгина, такого Андрей не исключал, однако его участия в организации похищения или нелегальном вывозе ученого из России, не допускал.

«Так, где же собака зарыта? Где?» — снова и снова Охотников задавал себе этот вопрос и не находил ответа. В управление он возвратился в подавленном настроении. Обещание Рудакову и Первушину в течение десяти дней внести ясность в дело Чаплыгина так и осталось обещанием. Поэтому, стыдясь показаться им на глаза, Андрей тенью проскользнул мимо их дверей и шмыгнул к себе в кабинет. На столе надрывался телефон, он снял трубку и услышал радостный голос Устинова.

— Андрей Михайлович, есть хорошая новость!

— Заходи! — пригласил Охотников.

Не прошло и минуты, как в коридоре раздались быстрые шаги и на пороге появился Устинов. На его усталом лице гуляла довольная улыбка.

— Давай выкладывай, что у тебя! — поторопил Охотников и указал рукой на стул.

Устинов шагнул в кабинет и на ходу выпалил:

— Андрей Михайлович, есть зацепка на Чаплыгина! Похоже, это работа БНД! Бауэр здесь! Приехал вчера!

— Да ты что?! А где остановился? — воскликнул Охотников, и его глаза радостно заблестели.

— В отеле «Космос»!

— Иван, а ты не ошибаешься?

— Данные достоверные, из службы «И».

— И что, есть фото?

— И не одно, полный комплект! — подтвердил Устинов и, торопя события, предложил: — Андрей Михайлович, надо немедленно пускать за Бауэром наружку! Я уверен, он выведен нас на след Чаплыгина.

— Согласен, медлить нельзя! — загорелся Охотников и распорядился: — Так, значит я к генералу, а ты готовься работать с наружкой!

После возвращения Охотникова от генерала Рудакова дальнейшие события развивались с калейдоскопической быстротой. Спустя час Устинов в составе бригады разведчиков наружного наблюдения занял пост у отеля «Космос». В 17.12 Бауэр появился на улице и, отказавшись от услуг такси, спустился в метро, доехал до станции «Спортивная», поднялся наверх, а дальше неспешным шагом двинулся по проспекту. Устинов и старший группы бригады наружного наблюдения капитан Сергей Васильев не отставали от него ни на шаг. Бауэр, судя по его поведению, в этом районе был не впервые и уверенно шел к известной ему цели. Устинов строил самые фантастические догадки, но не одна из них не подтвердилась. Скромняга ученый неожиданно свернул к ночному клубу. Две неоновые лилии, склонившиеся друг к другу на входе, служили тому подтверждением. Иван напрягся, полагая, что Бауэр вышел на явку с Чаплыгиным или сообщником. И, действительно, в его поведении произошли изменения. Он суетливо осмотрелся по сторонам и прошмыгнул в дверь клуба.

— Серега, у него там явка! За ним! — воскликнул Устинов.

Но Васильев даже не сдвинулся с места — на его лице появилась брезгливая гримаса, и с ожесточением произнес:

— Ага, целых две. Сволочь он, чтоб у него яйца отвалились! Не хватало еще в эту клоаку лезть!

— Серега, я тебя не понял?! Ты че, лом проглотил? Вперед!

— Куда вперед, Иван? Ты хоть знаешь, куда идем?

— Да какая на хрен разница. Войдем, а там разберемся!

— Это же бордель, Ваня?! — возмутился Васильев.

— И че? Мы же не собираемся колебать свои моральные устои!

— Там голубые.

— Чт-о? Откуда знаешь, ты че, его клиент? — в следующую секунду Устинов пожалел о том, что сказал.

Васильев вспыхнул как спичка и, потрясая под его носом увесистым кулачищем, прорычал:

— Ванька, говори, да не заговаривайся!

— Извини, Серега, шутка юмора, но неудачная, — отыграл обратно Устинов.

— За такие шутки морду бьют, — буркнул Васильев и, пряча глаза, пробормотал: — Не, я к этим тварям не подойду.

— А как же явка?

— Какая на хрен явка! Задницу твоему фрицу там прочистят! Не, Вань, я под их гондурас подставляться не буду.

— Да кто тебя заставляет? Зайдем, потусуемся, главное — засечь контакт Бауэра.

— Ага, засечь. Так тебе и дадут: новичка там сразу клеят. Это такая публика… — у Васильева не нашлось больше слов.

— Не ссы, Серега, пошлем их куда подальше.

— А потом?

— Что-нибудь, придумаем.

— Пока будешь думать — они тебя насадят. Ты же не станешь удостоверением размахивать?

— Вот зараза! Так что же делать? Что?.. — терзался Устинов.

Уходили драгоценные секунды и минуты. Его взгляд упал на салон красоты. За окнами, как рыбки в аквариуме, величаво плавали дивы преклонного возраста, и его осенило.

— Серега, жди! Я сейчас! — воскликнул Устинов и ринулся к салону.

Его внезапное появление, а еще больше вид — горящий взгляд и порывистые движения напугали благообразную публику. Дама, вальяжно развалившаяся в глубоком кресле, что-то пискнула и утонула в нем; две другие, листавшие журналы, оторопело уставились на Устинова. В следующее мгновение за его спиной раздалось грозное сопение. Он обернулся, и пальцы сами сжались в кулаки. Две бегемотообразные туши, с помятыми от сна физиономиями, угрожающе надвинулись на него. Это Ивана не остановило, придав голосу строгости, он объявил: