Из истории Тихоокенского флота России - Игорь Шугалей Страница 22

Русско-японская война 1904—1905 гг. началась 27 января (по старому стилю) ночной атакой стоявших на внешнем рейде Порт-Артура кораблей Тихоокеанской эскадры японскими миноносцами. Хотя два самых мощных броненосца эскадры («Цесаревич» и «Ретвизан») были выведены из строя, безвозвратных потерь в тот день у своей главной базы Российский флот не понёс Эскадра японцев, пытавшаяся развить успех, была встречена огнём всех российских кораблей, даже тех, что были повреждены в ночной атаке… Однако в первые же дни войны наш флот понёс тяжёлые потери.

После героического боя в Чемульпо гибнут крейсер «Варяг» и канонерская лодка «Кореец».

Оказались интернированы стоявшие в китайских портах в качестве стационеров канонерки. Из них после окончания войны во Владивосток вернётся лишь «Манджур», остальные оказавшиеся в зоне боевых действий будут уничтожены своим личным составом

Трагедией для флота заканчивается и попытка закрыть минным заграждением находящийся рядом с Порт-Артуром крупный порт Дальний. Планировалось, что это заграждение предотвратит там возможную высадку десанта. Для этой цели в Талиенванскии залив, на берегу которого и стоит порт, 27 января был послан минный заградитель «Енисей» в сопровождении крейсера «Боярин».

С прибытием в залив минзаг начал минную постановку, а крейсер вернулся в Порт-Артур. «Енисей», конечно, находился в опасном положении. Ведь в районе планируемого заграждения не было даже береговых батарей, под защиту которых можно было бы отойти в случае необходимости. В течение двух дней на подходах к Дальнему было поставлено 320 мин при лихорадочной или, как сейчас говорят, ударной работе команды. 29 января у острова Сан-шан-тао были поставлены последние 22 мины.

После этой постановки две мины всплыли на поверхность. Командир заградителя капитан 2-го ранга Степанов неосторожно решил расстрелять их с борта корабля. Был дан задний ход и заградитель начал приближаться к минной линии. Маневрирование это было чрезвычайно опасным, но в то время никто не думал об опасности подрыва на собственных минах, гибель от своего оружия просто не укладывалась в уме тогдашних моряков. Как только дали передний ход, раздался страшной силы взрыв, расколовший корабль надвое. Конечно, лучше бы в этой обстановке корабль стал на якорь, светил шлюпку и с неё или расстреляли мину, или укрепили на ней подрывной патрон. Однако привычки мирного времени дорого обошлись экипажу и командиру, который до последней минуты находился на мостике и погиб вместе со своим кораблём, руководя спасением личного состава.

Как только до Порт-Артура дошли известия о гибели «Енисея», в Талиенванский залив опять был послан крейсер «Боярин» с четырьмя миноносцами. Перед выходом в море командир крейсера капитан 2-го ранга Сарычев был предупреждён о наличии мин, но схему постановки ему не сообщили, так как командование эскадры само её не знало.

29 января в 16.00 на подходах к Сан-шан-тао «Боярин» также подорвался на мине и стал медленно тонуть. Командир посчитал положение корабля безнадёжным и приказал оставить крейсер. Экипаж перешёл на миноносцы сопровождения. Действия эти были, мягко говоря, поспешными (даже можно назвать их паническими), поскольку после ухода миноносцев в Порт-Артур «Боярин» ещё два дня оставался на плаву.

Только через двое суток были предприняты попытки спасти крейсер или хотя бы поставить его на якорь. Но время было упущено. Штормом корабль вынесло на минное поле, и после нового взрыва он, наконец, затонул. Хорошо ещё, что японцы не сделали попытки захватить крейсер, иначе на флот легло бы несмываемое пятно позора…

Японские источники также утверждают, что в эти дни один из миноносцев флота микадо торпедировал стоявший на якоре без огней крупный корабль. Отечественные же историки сходятся во мнении, что японскому командиру в темноте не удалось сориентироваться, а после атаки воображаемой цели он донёс о мифическом успехе.

Только из-за слабой подготовки командиров российский флот потерял два ценных корабля. Особенно безобразными были действия командира «Боярина», даже не принявшего мер к спасению крейсера, или хотя бы недопущению его попадания в руки противника. Просчёты предвоенной жизни флота выявились со всей полнотой уже в первые дни войны, но упущенного вернуть не удалось.