Советско-польские войны. Военно-политическое противостояние 1918-1939 гг. - Михаил Мельтюхов Страница 22

Эта телеграмма свидетельствовала, что главком после докладов РВС Западного фронта по существу считал польскую армию неспособной к дальнейшему сопротивлению. Такая оценка была ошибочной. В условиях чрезмерно оптимистических расчетов на скорую победу советское командование стало пересматривать свои дальнейшие планы. Именно в это время идея концентрического удара войсками Западного и Юго-Западного фронтов на Варшаву уступила место эксцентрическому удару на Варшаву и Львов. Исходя из того, что войска Западного фронта продолжали стремительное наступление, не встречая при этом серьезного сопротивления противника, Реввоенсовет Юго-Западного фронта 22 июля 1920 г. направил главкому телеграмму, в которой предлагалось перенести главный удар войск фронта с брестского направления на львовское, то есть в пределы Галиции. Командование Юго-Западного фронта, как писал позднее А.И. Егоров, считало важным в политическом плане освобождение столицы Восточной Галиции — Львова и намеревалось в дальнейшем оказать поддержку войскам наступающего на Варшаву Западного фронта «ударом через Львов в тыл Варшаве». Перенесение направления главного удара в сторону Галиции, по мнению РВС Юго-Западного фронта, диктовалось также опасностью выступления на стороне Польши Румынии. ^[135]

Имевшиеся в главном командовании опасения относительно возможного вмешательства Румынии привели к появлению идеи усиления действий войск Юго-Западного фронта в Восточной Галиции. В этой ситуации вполне понятно появление директивы главкома от 21 июля, поставившей перед Юго-Западным фронтом задачу занять к 4 августа районы Ковель — Владимир-Волынский, а остальными силами, в том числе и 1-й Конной армией, разгромить 6-ю польскую и Украинскую армии, оттеснив их на юг к границам Румынии, тем более что командование фронта само предлагало подобный вариант, который был 23 июля утвержден С. С. Каменевым. ^[136] При этом главком был убежден, что Западный фронт в августе 1920 г. один, без помощи Юго-Западного фронта, может сломить сопротивление противника на Висле и занять Варшаву. Более того» Каменев считал, как он писал об этом 21 июля в РВС республики, что для выполнения этой задачи вполне достаточно будет трех армий Западного фронта (4-й, 3-й и 15-й), если Польша не получит существенной поддержки, помимо выступления Румынии и Латвии. ^[137] Эти три армии в общей сложности в то время имели немногим более 80 тыс. бойцов. 16-ю же армию главком планировал вывести в резерв на случай, если на помощь Польше выступит Латвия. Кстати сказать, 19 июля Тухачевский, исхода из вероятных сложностей при прорыве линии германских окопов, также предложил отклонить действия 1-й Конной на юго-запад. ^[138]

23 июля командование Юго-Западного фронта поставило войскам следующую задачу: 12-я армия, создав заслон в направлении Брест-Литовска, должна была наступать в направлении Холм — Красник — Аннополь, 1-я Конная армия — не позднее 29 июля занять Львов, а 14-я армия — наступать от р. Збруч в общем направлении Тарнополь — Перемышляны — Городок. ^[139] Таким образом, действия Юго-Западного фронта должны были отныне направляться не на содействие войскам Западного фронта, который наносил главный удар на варшавском направлении, а на решение по существу самостоятельной задачи, связанной с ликвидацией войск противника на львовском направлении и освобождением Галиции. При этом ударные группировки Западного и Юго-Западного фронтов должны были действовать в значительном отрыве друг от друга. Изменение направления главного удара войск Юго-Западного фронта накануне решающих боев, от которых зависел исход Советско-польской войны в целом, противоречило реальной обстановке. Поэтому трудно не согласиться с мнением В.А. Меликова о том, что 21–23 июля «главком… допустил ошибку стратегической важности». ^[140] А обстановка была такой, что на отдельных, наиболее важных направлениях бои затягивались на несколько дней и сопротивление польских войск все более и более усиливалось.

Новым стратегическим решениям советского Главного командования способствовало и то, что 22 июля Польша предложила РСФСР договориться о «немедленном перемирии и открытии мирных переговоров». ^[141] Уже 23 июля Москва сообщила Варшаве, что главное командование Красной армии получило распоряжение «немедленно начать с польским военным командованием переговоры в целях заключения перемирия и подготовки будущего мира между обеими странами». ^[142] Одновременно в 18.35 23 июля главком потребовал от войск Западного фронта еще ускорить наступление на Варшаву. ^[143] 30 июля Каменев вновь требовал от войск «наступление на польском фронте вести с прежним напряжением и энергией…. дабы в кратчайшее время абсолютно уничтожить польскую армию». ^[144] В этих условиях командование советского Западного фронта всякими уловками затягивало согласование процедуры перехода польской военной делегацией линии фронта, оттянув его до 30 июля. ^[145] Как ни странно, эта затяжка вовсе не вызвала раздражения в Варшаве, поскольку польское командование не спешило заключать какое-либо соглашение под давлением большевиков. Его вполне устраивало временное перемирие в худшем случае по «линии Керзона», но никакого вмешательства во внутренние дела Варшава допускать не собиралась. ^[146]

Для расширения социальной базы польское правительство еще 15 июля добилось одобрения Сеймом принципов аграрной реформы. 24 июля в Варшаве было создано правительство национальной обороны с участием всех политических сил, а 25 июля в Польшу прибыла англо-французская военная миссия и начали прибывать военные грузы с Запада. 27 июля Пилсудский отдал директиву, требовавшую от войск удержать фронт по линии р. Западный Буг — Остров — Граево (или Остроленка — Омулев) и организовать контрудар от Брест-Литовска на север и от Острова на восток. ^[147] В этих условиях польское руководство также не спешило начинать переговоры и прибывшие 1 августа в Барановичи польские делегаты не имели полномочий от правительства на ведение переговоров о мире, а лишь полномочия от военного командования на ведение переговоров о перемирии. Советская же сторона была заинтересована в одновременном заключении соглашений о перемирии и прелиминарного договора. Поэтому 2 августа она потребовала от польской делегации получить соответствующие полномочия и с 4 августа начать переговоры в Минске. Но польская делегация отказалась и вернулась за линию фронта. ^[148]