Жизнь и эпоха Генриха V - Питер Эйрл Страница 22

1415-1419 гг.

Битва при Азенкуре стала удивительной победой над значительно превосходящими силами противника. Буквально за день Генрих приобрел репутацию короля-победителя. Его престиж во Франции был настолько велик, что французская армия более не рисковала снова вступить с ним в крупное сражение. В Англии победа Генриха означала, что больше у него не было трудностей с набором людей и получением денег для проведения своих последующих кампаний. Но кроме славы Азенкур мало что ему принес. Потеряв из-за болезней около четверти своей армии, он захватил всего лишь один город и выиграл всего лишь одну битву. Арфлер мог стать полезным прибавлением к английским владениям во Франции, но все-таки это был всего-навсего лишь один город в Нормандии. А сама Нормандия была усеяна городами, стены которых были столь крепкими, что и у Арфлера. И если Нормандия являлась частью Франции, которую Генрих очень страстно желал покорить, она все-таки оставалась лишь частью Франции. Генрих же претендовал на всю Францию. Можно ли было завоевать всю страну, принимая во внимание сопротивление, которое было оказано при осаде Арфлера? В битве при Азенкуре полегло много французов, но еще больше оставалось в живых. Пока Генрих размышлял о будущем, во Франции собирали новые войска.

Одно было ясно: даже самые ограниченные честолюбивые замыслы в отношении Франции невозможно осуществить, если вся страна объединится против английского короля. Однако вероятность этого была невелика. Арманьяки и бургиньоны, как и прежде, враждовали между собой. Таким образом, издавая указы о наборе новой армии для вторжения во Францию, Генрих в то же время продолжал осуществлять прежний дипломатический курс. Крупной победой этих лет в период между двумя вторжениями стал кентерберийский договор, подписанный 15 августа 1416 г. между Генрихом и императором Священной Римской империи Сигизмундом. Сигизмунд, которому посчастливилось спастись после блестящей победы турок в битве при Никополе в 1396 г., преследовал две основные цели – прекратить схизму и восстановить мир в Европе, чтобы организовать всеобщий крестовый поход и навсегда избавить христианский мир от турок. Генрих сердечно поддерживал обе эти цели, однако его средства установления мира в Европе несколько отличались от тех способов, которые предлагал Сигизмунд. Вместо того чтобы заключить мир с Францией, он страстно желал покорить ее. Вот только тогда воцарится мир и он сможет возглавить крестовый поход против турок. В течение четырех месяцев 1416 г., когда Сигизмунд и его многочисленное окружение весело проводили время за счет английских налогоплательщиков, Генриху все-таки удалось убедить императора поддержать его претензии на французскую корону. Результатом стало создание оборонительно-наступательного союза, который значительно поднял престиж Генриха, хотя императорские войска практически не участвовали во второй его французской кампании. Осмелев после такой победы, Генрих последовал с императором в Кале, и здесь оба государя провели тайную встречу с герцогом Бургундским. Никто не знает, чем закончилась эта встреча между, как заметил один современный историк, тремя победителями и подлыми предателями того века. Но самое главное, что Генрих, по всей видимости, снова добился от герцога Бургундского, этого хитреца, гарантий нейтралитета. Тем временем подготовка к новому вторжению Генриха во Францию близилась к завершению. Как и за несколько месяцев до похода, закончившегося битвой при Азенкуре, заключались контракты, собирались материальные средства, а те драгоценности, которые недавно были выкуплены, король снова отдал своим капитанам. В этот раз армия должна быть значительно больше – по меньшей мере десять тысяч воинов и соответственно столь же многочисленный состав слуг и торговцев. И опять местом смотра был назначен Саутгемптон, и снова в Англии остался герцог Бедфорд, который должен был присматривать за королевством во время отсутствия своего брата. Но вот цели нынешней кампании были несколько иными. В 1417 г. Генрих порвал со всеми традициями предыдущих походов Столетней войны, поскольку, когда 30 июля он двинулся в поход, его задачей было завоевание и установление постоянного английского господства. Но что же он намеревался завоевать?

Хотя Генрих претендовал и на всю Францию, или в качестве другой альтернативы, на всю бывшую Анжуйскую империю, или уж хотя бы на территорию, обещанную Англии по мирному договору в Бретиньи (1360 г.), вполне возможно предположить, что его настоящая цель была менее амбициозной. При этом вполне ясно, что его аппетиты могли расти, если для этого появилась бы реальная возможность. Скорее всего, когда он отплыл из порта в Саутгемптоне, основной его целью было завоевать Нормандию, а затем, исходя из этого, нанести удар по Парижу. Даже этот менее грандиозный план говорит о военной изобретательности и стратегическом мышлении Генриха, в чем он значительно превосходил своих предшественников – королей, правивших в XIV в. Там, где они рассматривали войну как ряд блестящих набегов из английского фьефа Гаскони на юго-западе или с береговых плацдармов на Ла-Манше, Генрих видел свою цель в методичном присоединении к своим владениям той провинции, которая принадлежала ему, во что он так страстно верил, что это стало почти навязчивой идеей. Грабительские походы (chevauchee) должны уступить место завоеванию. Правда, надо отметить, что завоевание в свою очередь дало возможность организовывать новые набеги на те части Франции, где до тех пор англичане почти не появлялись.

Политика Генриха, направленная на завоевание Нормандии, кажется вполне ясной. Если бы он мог, по крайней мере на данный момент, защитить себя с правой и с левой сторон мирными соглашениями с герцогами Бургундским и Бретонским, его единственными противниками на поле битвы стали бы лишь арманьяки или как их теперь называли – дофинисты. Поскольку они были поглощены борьбой против бургиньонов, сражаясь с ними в окрестностях Парижа, у Генриха было мало оснований для беспокойства по поводу того, что ему придется столкнуться в бою с крупной армией противника, – правда если на дипломатической арене не произойдет каких-либо неожиданных изменений. Все, что ему оставалось делать, так это захватывать замки и укреплять города, ибо при отсутствии многочисленных цитаделей для защиты портов, перевалов, речных переправ и других стратегических пунктов любые попытки покорить Нормандию были обречены на провал. Действительно, для долговременного завоевания требовалось преодолеть четыре или пять стадий. Первоначально следовало захватить плацдарм в Нижней Нормандии, где можно было бы зазимовать. Выбор остановили на городе Кане. Захватив Кан, можно было покорять оставшуюся территорию Нижней Нормандии, а затем и Верхнюю Нормандию вдоль русла Сены. Но, как открывали для себя все завоеватели, для того чтобы удерживать одну провинцию, практически всегда нужно было завоевывать другую. Чтобы обезопасить Нормандию с востока, необходимо было продвинуться в Пикардию и удерживать рубеж вдоль реки Соммы, покорить Иль-де-Франс и захватить самую крупную добычу, Париж. Ведь бесполезно было рассчитывать на то, что бургиньоны всегда останутся добрыми соседями. А для того чтобы обезопасить Нормандию с юга, следовало завоевать Мен, некоторые районы Анжу, Турени и Орлеанэ для удержания линии от нижней Луары до Орлеана. Провинция, граничащая с Луарой и Соммой, с укрепленным Парижем в центре, являлась необычайно выгодной для обороны и легко могла оставаться в руках англичан в течение длительного времени. В действительности англичане будут удерживать в своих руках завоевания Генриха всего-навсего на протяжении одного поколения. Одной из главных причин их неудачи станет неспособность собрать довольно большую армию, необходимую для покорения территорий как на юге Франции, так и на востоке. Рубеж на Луаре так и не удалось удержать, и удивительно, что поворотным моментом в войне, с новой силой разгоревшейся благодаря возрождению французского национального духа, которое будет связано с именем Жанны д'Арк, стало начало осады англичанами Орлеана – ключа к Луаре.