Советский шпионаж в Европе и США. 1920-1950 годы - Дэвид Даллин Страница 22

В Германии отношения между советской разведкой и коммунистической партией по форме были те же самые, что и во Франции. Тем не менее, в Германии они сильно отклонились от французского образца.

Итак, КПГ должна была выделить высокопоставленного человека для связи с советским аппаратом и для руководства подпольной работой. В каждой стране из-за уникальной важности такого поста выбор кандидатуры велся при взаимодействии Москвы (под личиной Коминтерна) и кокретной коммунистической партией. После своего назначения этот человек находился под защитой своей партии. Чтобы придать ему иммунитет, его можно было сделать членом парламента, при необходимости ему выделялся телохранитель, и, разумеется, если он попадал в руки полиции, к его услугам были лучшие адвокаты. Но этот человек, обеспечивающий связь, предупреждался, что если он допустит «отклонения», то будет ликвидирован, прежде чем успеет вымолвить хоть одно слово. Во Франции пост такого человека для связи между компартией и советским аппаратом занимал с начала тридцатых годов Жак Дюкло, в США до 1945 года — Эрл Браудер, в Германии до 1933 года — Ганс Киппенбергер.

Немецкие ученики Москвы оказались подготовленными гораздо лучше, чем многие другие представители «братских» партий. С их вошедшей в поговорку аккуратностью, дисциплиной и техническими навыками германские агенты быстро усваивали методы конспирации, более того, совершенствовали их и во многом превзошли своих учителей. Не случайно, например, лучшие мастерские по изготовлению паспортов в Западной Европе, которыми снабжались НКВД, армейская разведка и Коминтерн, находились в Берлине. Фальшивые деньги, которые пришлось раз или два печатать в экстренных случаях, тоже изготавливались в Германии. А главный штаб компартии в «Доме Карла Либкнехта» с его потайными комнатами, подвалами и сигнальной системой стал образцом для всех других.

Германский коммунистический аппарат рано начал готовить агентов, которые могли проводить разведывательные операции. ^[80] Некоторые из них повышались в ранге, поступали на советскую службу, их посылали в разные страны, где они широко использовали свое немецкое гражданство для достижения необходимых целей. Те из них, кто остался верным Сталину, получили высокие посты в Четвертом управлении, а те, кто пережил войну, вошел в элиту Германской Демократической Республики.

Ганс Киппенбергер был одним из таких лидеров целое десятилетие, до 1933 года, а с 1929-го по 1933-й возглавлял «специальную службу» (М-аппарат) в Германии. Он пришел из студенческой коммунистической организации, вожаком которой являлся, и сохранил все внешние черты студента-идеалиста. Со сверкающими черными глазами, узким лбом и стройной фигурой, он был воплощением фанатика, когда вступал в подпольную организацию коммунистической партии в Гамбурге. ^[81] В 1925–1927 годах он разыскивался германской полицией и некоторое время жил на нелегальном положении. Он был выдвинут своей партией в рейхстаг, был избран, получил депутатскую неприкосновенность и вышел на открытую арену. Военная комиссия рейхстага, членом которой стал Киппенбергер, была чудесным наблюдательным пунктом и предоставляла возможности для прямого контакта с генералами и адмиралами германских вооружённых сил, которые начали возрождаться. Эти контакты потом оказались фатальными для Киппенбергера — когда, во время правления нацистов, он скрылся в Москве, его там объявили германским шпионом и казнили во время большой чистки.

Как часто бывало с «практиками партийной работы», Киппенбергер не был выдающимся политическим или идеологическим лидером, даже, как организатор, он был ниже своего помощника Лео Флига — связника между немецким подпольем и Коминтерном. Флиг в период нацистской власти тоже был отозван в Москву и казнен.

В совместных советско-германских тайных операциях участвовало поколение многообещающих молодых людей, большинство из которых закончили одну из специальных школ в Москве. Многие из них добились печальной известности.

Среди них самым заметным был Рихард Зорге, чьи подвиги в Японии стали известны только спустя долгое время после его смерти. Привлекательный, высокий, хорошо сложенный мужчина, Зорге нравился всем, даже лёгкая хромота прибавляла ему очарования. «У Ики было что-то от германского гусарского офицера», — вспоминал один из его друзей. (Ика — прозвище Зорге среди его ближайших друзей, его жену Кристину называли Икарет). — Он довольно много пил, но всегда хорошо держался. Он легко заводил друзей, и каждый был рад видеть его». В институте социальных исследований во Франкфурте Зорге не добился заметных успехов: ни его исследование в области антисемитизма, ни брошюра «Накопление капитала» не получили известности. ^[82] Зорге был выдающимся подпольным практиком, лишенным политических или философских талантов.

Зорге в Германии поступил в советскую разведку и в конце 30-х годов поехал в Москву в качестве корреспондента «Франкфуртер цайтунг». Потом отправился в Китай и, наконец, в Японию, где с 1935 по 1941 годы руководил знаменитой шпионской группой. Он считался консервативным человеком и нацистом, поэтому ему доверяли все секреты в посольстве. Он завербовал в качестве агентов несколько японских коммунистов, имевшихся как в токийском правительстве, так и вокруг него. Его доклады в Москву в критические годы с 1937-го по 1941-й имели историческое значение.