1956. Венгрия глазами очевидца - Владимир Байков Страница 22

В третий раз я повстречался с Кадаром в начале ноября 1956 года. Эта встреча оказалась самой продолжительной — длилась до марта 1959 года.

Вечером 1 ноября 1956 года Янош Кадар разорвал отношения с правительством Имре Надя. По оценке западных историков, он сделал это как прагматик, увидевший бесперспективность команды премьера. По собственному же признанию Кадара, он как венгр проанализировал ситуацию и ясно понял: в стране началась братоубийственная гражданская война — мадьяры начали убивать мадьяр. Вместе с Ференцем Мюннихом он вынужден был явиться в Посольство СССР, и они оба тайно были вывезены в Москву. Тогда Кадар и согласился с необходимостью возглавить руководство Венгрией ^[69].

Я отдыхал на Кавказе, наслаждался последними денечками бархатного сезона, как меня вдруг срочно вызвали из отпуска и приказали немедленно собраться и ночью отвезли на аэродром. Начался новый этап моей переводческой работы.

Самолет приземлился в Мукачево, меня отвезли в служебную гостиницу, где уже находился Кадар. Мое оперативное появление здесь было объяснимо. Кадар попросил прислать ему переводчика из ЦК КПСС, который должен находиться при нем для переговоров с советскими военачальниками и в случае необходимости переводить информацию для ЦК КПСС по проблемам, требовавшим в этой сложной обстановке быстрых и обоюдных решений. Кадар поставил условие, чтобы переводчика знал и он, и знали бы его в ЦК КПСС — лучше из аппарата, хорошо бы Байкова. Эту просьбу Кадара передали в ЦК КПСС, и меня немедленно разыскали, приказали мигом собраться и срочно вылететь в Мукачево. Перед отлетом меня вызвали к Хрущеву, и между нами произошел следующий разговор:

— Берегите Яноша Кадара — он нам очень нужен!

— Но я же не чекист, — попытался я возразить, представляя себе огромную ответственность.

— Чекисты будут делать свое дело, а вы будете моим доверенным лицом, тем более что Кадар сам просил об этом. Не разочаруйте его!

Позже я задавал себе вопрос — зачем Кадару понадобился около себя советский переводчик, да еще из ЦК КПСС? Ведь были у него знакомые толмачи из венгров. Потом Кадар объяснил мне, что ему нужен был советский переводчик для различных переговоров с советскими генералами и офицерами. Он должен быть исключительно переводчиком из ЦК, а не из военных, и чтобы там, в Москве, его знали в партийном аппарате и через него можно было бы связываться по ВЧ ^[70] — секретной правительственной линии. Ему, Кадару, архиважно было оперативно связываться из Парламента с Президиумом ЦК КПСС, с Хрущевым — напрямую, если воинственные советские генералы не поймут его намерений избежать бойни, слишком разойдутся и развяжут ненужную, длительную войну.

Но была, мне кажется, и еще одна причина. Ведь с 23 октября по 1 ноября Кадар был рядом с Надем, проводил его линию на резкую конфронтацию с СССР, официально высказывался в антисоветском духе ^[71], резко отрицательно относился к позиции советского Посольства ^[72]. Кадар словно хотел показать Кремлю: смотрите, я ничего от вас не скрываю, даже пригласил вашего человека (это ведь мог быть не обязательно Байков, а любой другой переводчик). Я «засвечиваюсь» перед вами все 24 часа, веду себя с вами честно и вправе надеяться на честность и с вашей стороны. Но, может быть, это лишь мои догадки. Как бы там ни было, Кадар встретил меня с доверием и сказал, что он надеется на мою искреннюю помощь в это трудное и ответственное время. Это совпадало и с моим желанием.

По прибытии в Мукачево в гостинице я встретил Ференца Мюнниха, Антала Апро, Кароя Кишша, Дьёрдья Марошана, Шандора Ногради, Иштвана Кошшу и других знакомых партийных и государственных мужей — молчаливых и с растерянными лицами. Ведь я прибыл уже в тот день, когда еще ранее, 4 ноября, было передано сообщение о создании нового правительства Кадара и вступлении советских войск в Венгрию ^[73].