Крах тирана - Шапи Казиев Страница 22

Когда беженцы прибыли в Согратль, их окружили взволнованные люди. Проклиная шаха и его брата, согратлинцы разобрали прибывших по домам, окружив их теплом и заботой.

За раненых принялись сельские лекари. Раны Мухаммада-Гази были опасными и запущенными, и лекари удивлялись, что Мухаммад-Гази еще жив. Но у них нашлись средства, которые лечили и не такие раны.

Узнав, что произошло в Джаре, встревоженный Пир-Мухаммад послал гонцов во все аулы Андалала, чтобы собрать их кадиев на совет.

Кадии прибыли не мешкая. Многие уже знали о том, что случилось. В их села тоже приходили из Джара люди, у которых были здесь родственники или кунаки. Были получены и письма джарцев с призывами о помощи.

Все новые и новые сведения, сообщавшиеся кадиями со слов джарцев, рисовали угрожающую картину. Ибрагим-хан был силен, кроме самих персов, у него было много наемников. Хан, как и его старший брат, не знал жалости ни к детям, ни к старикам. На девушек велась настоящая охота, и многие предпочли броситься в пропасть, чем попасть в лапы каджарам. Джарские мужчины вели ожесточенную борьбу за свою землю и нанесли врагам несколько поражений, но силы были явно неравны. К тому же Ибрагим-хан применял артиллерию и не жалел ядер.

Говорили, что он просто взбесился, когда узнал об успехах Надира в Индии, о богатствах, которыми он там завладел. Ибрагим-хан принялся выжимать из своих кавказских владений все, что мог, а когда и этого ему показалось мало, начались грабежи. Отбиралось все до последнего зернышка, а недовольным секли головы. Началось с грозди винограда, которую должны были платить с каждого дома, затем счет пошел на скот и лошадей. Но когда начали ловить арканами девушек, на которых был большой спрос на рынках, люди не выдержали.

Восстание охватывало одну область за другой, пока не докатилось и до джарцев, пытавшихся до последней возможности сохранить спокойствие. Они еще не оправились после бесчинств самого Надира. А тут – новая беда. Ибрагим-хан вознамерился превзойти своего брата и покорить джарцев, а затем и весь Дагестан. Следуя примеру свирепого шаха, он поклялся истребить вольнолюбивых горцев, оставшихся выселить в Персию, а на их место прислать верные ему племена.

Однако джарцы покоряться не желали. И, несмотря на тяжелые потери и разрушенные аулы, продолжали сражаться с войсками Ибрагим-хана.

Совет Андалалского общества длился целый день. Мнения расходились. Кто-то считал, что нужно собрать войско и двинуться на помощь джарцам. Другие полагали, что к битве с опасным и сильным врагом нужно основательно подготовиться.

– Можно свалить быка, но как остановить слона? – говорили одни.

– Остановим и погоним обратно, – горячились другие.

– Одной храбрости тут недостаточно, – размышлял Пир-Мухаммад. – Против силы нужна сила.

Потом пришло сообщение, что Ибрагим-хан прекратил наступление и начал переговоры с восставшими. Это давало некоторую надежду на то, что хан может оставить в покое непокорных джарцев.

Когда стало известно, что Муса-Гаджи и Чупалав отправились в Джар, Пир-Мухаммад предложил дождаться их возвращения, чтобы узнать, как обстоят дела, и тогда принять окончательное решение. А пока послать в Джар отряд добровольцев.

Желающих помочь братьям нашлось много. Наутро отряд, состоявший из джигитов всех сел Андалала, отправился в поход. В самом Андалале были усилены дозоры, в аулах принялись готовить оружие и припасы, в соседние общества были посланы известные люди посоветоваться с тамошними главами.

Проводив джигитов, Пир-Мухаммад решил проведать Мухаммада-Гази.

В селе все было спокойно, только в глазах людей поселилась тревога, а в кузницах по всему аулу запылали горны, зазвенели наковальни.

Навстречу Пир-Мухаммаду попался Дервиш-Али. Он куда-то торопился, вооружившись луком, за ним вприпрыжку бежал облезлый петух.

– Не на войну ли собрался, сынок? – спросил его Пир-Мухаммад.

– А куда же еще? – удивился Дервиш-Али. – Скоро шах придет.

– Ты-то откуда знаешь?

– Петух сказал.

– Как это? – удивился Пир-Мухаммад.

– А очень просто. Стоит мне произнести имя этого разбойника, как он начинает кукарекать и царапать землю когтями, – объяснил Дервиш-Али, а затем крикнул: – Надир-шах!

Петух покосился на своего хозяина, сердито прокукарекал и оставил на земле глубокую царапину.

– Видишь? – сказал довольный Дервиш-Али. – Это он ему могилу роет.

– Вижу, сынок, – согласился Пир-Мухаммад.

– Одно плохо – лук у меня есть, а стрел никто не дает, – пожаловался Дервиш-Али. – Скажи им, чтобы дали, и поострее! А то как я Надир-шаха убью, если у меня даже кинжала нет?

Петух снова прокукарекал и копнул землю еще глубже.

– С таким петухом тебе и стрелы ни к чему, – улыбнулся Пир-Мухаммад.

– Если он сам заклюет шаха, люди будут надо мной смеяться, – махнул рукой Дервиш-Али и пошел дальше. – Ничего, стрелы я отниму у каджаров!

В родительском доме Мухаммада-Гази оказалась лишь его сестра.

Пир-Мухаммад поздоровался с ней и спросил:

– А где же Мухаммад-Гази?

– Ушел, – ответила женщина.

– Ушел? – не поверил Пир-Мухаммад. – Он же едва дышал.

– Сами удивляемся, – вскинула руки женщина. – Разве так бывает?