Специальные команды Эйхмана. Карательные операции СС. 1939-1945 - Майкл Масманно Страница 22

Как бюллетени на выборах, цифровые данные о казнях стекались в отдел (группу) IV В4, а затем с характерной для тевтонской расы аккуратностью и любовью к порядку эти цифры сводились воедино и отпечатывались на ротаторах, копии направлялись указанным адресатам, а оригиналы подшивались в папки.

Но когда по окончании войны работа ротаторов была остановлена, так же как замолчали пулеметные очереди на фронтах, Эйхман внезапно понял, какой ценной является жизнь, особенно если речь идет о его жизни. Он быстро избавился от своего черного мундира СС, поменяв его на форму простого рядового солдата, сменил имя, воспользовавшись данными погибшего человека, и канул в неизвестность. Пока сотрудники ЦРУ обшаривали самые отдаленные уголки Европы в поисках его убежища, солдаты союзных войск вышли к самой вожделенной цели, сокровищнице Эйхмана, где он хранил документальные свидетельства того, что по его приказу делали с евреями. Сами документы были покрыты пылью и строительным мусором, но отпечатанные тексты читались без труда. Их смысл был так же ясен, как чудовищен по своей сути. Пришло время, и эти документы появились в Нюрнберге, а потом и в Иерусалиме. В свое время ни сам Эйхман, ни командиры его эйнзатцгрупп даже представить себе не могли, что такое может быть возможно.

Несмотря на то что с точки зрения простой статистики нет большой необходимости продолжать цитировать рапорты палачей, невозможно не упомянуть доклад эйнзатцгруппы А от 15 октября 1941 г. После того как командир группы доложил об уничтожении в Литве 71 105 евреев, он составил сводную таблицу по количеству людей, уничтоженных его подразделением, подобно тому как филиал торгового дома информирует главный офис о деловых успехах, достигнутых к определенному дню.

Вот эти данные:

К этим данным следует добавить: в Литве и Латвии во время погромовбыло ликвидировано 5500 евреев, на территории России казнено евреев, коммунистов и партизан 2000 человек; казнено умалишенных 748 человек.

Итого с учетом исправлений 130 065.

Ликвидировано евреев и коммунистов силами государственной полиции и службой безопасности «Тильзит» во время акций поиска 5502.

Итого: 135 567.

Разумеется, человеческий мозг не в состоянии воспринять ужасающую реальность гибели 1 миллиона человек (повторимся: на временно оккупированных территориях СССР было преднамеренно истреблено более 7 миллионов человек гражданского населения, в том числе около 1 миллиона евреев. — Ред.), поскольку жизнь является главной ценностью человеческого сознания и существования, ее цена не поддается никаким реальным оценкам. Жизнь настолько выше размышлений ума, что только в смерти понимается вся ее бесконечная ценность. Потерю одного только человека могут впоследствии оценить лишь его выжившие родственники и друзья, которые намерены помнить о нем всегда. Но массовое истребление 1 миллиона человек вызывает такую бесконечную бурю эмоций, которую невозможно себе представить. Никто не может представить себе даже приблизительно те чувства, которые вызывает ужас смерти, помноженный на миллион раз (и тем более на 26,6 миллиона раз — столько советских людей в 1941–1945 гг. погибли и преждевременно умерли. — Ред.).

Для того чтобы привести некоторую интеллектуальную оценку размаха деятельности эйнзатцгрупп, читатель может разбить это количество — 1 миллион человек — на более легко воспринимаемые человеческим разумом группы людей. Можно, например, вспомнить о семьях, таких как семья Йосселевской, павшая под пулями палачей. Или, возможно, следует отвлечься от всего этого горького пафоса от убийства семьи из 8 человек и попытаться оценивать те события так, как об этом рассказал нам Герман Фридрих Грабе, вспоминая о еврейском погроме.

5 октября 1943 г. Грабе пришлось стать свидетелем массового убийства, осуществленного эйнзатцгруппой в городе Дубно, Западная Украина:

«Моника и я подошли прямо к ямам. Никто нас не останавливал. Теперь я слышал частые винтовочные выстрелы, которые доносились откуда-то с обратной стороны земляной насыпи. По приказу эсэсовца, в руке которого был кнут для верховой езды или собачий хлыст, люди, которых выгрузили из грузовиков — мужчины, женщины, дети разного возраста, — должны были раздеться.

Они должны были оставить свою одежду в указанных местах, отсортировав так, чтобы отдельно лежала обувь, отдельно верхняя и нижняя одежда. Я видел гору обуви, примерно 800 или 1000 пар, огромные кипы нижнего белья и одежды. Без криков и плача голые люди стояли, собравшись семейными группами. Они целовали друг друга, прощались и ждали, когда другой эсэсовец, который тоже с хлыстом в руке стоял у края ямы, подаст команду.

В течение 15 минут, которые я простоял у ямы, я не слышал мольбы о пощаде или милосердии. Я видел семью из 8 человек: мужчина и женщина, оба примерно 50 лет, с детьми, примерно 1 года, 8 и 10 лет, и двумя взрослыми дочерьми, примерно 20 и 24 лет. Седоволосая женщина держала на руках годовалого ребенка, пела ему песню и поглаживала его. Ребенок ворковал от удовольствия. Супруги со слезами на глазах смотрели друг на друга. Отец держал за руку мальчика, примерно 10 лет, и что-то говорил ему мягким тоном. Ребенок боролся со слезами. Отец показал рукой на небо, вскинув туда голову. Казалось, он что-то объясняет своему сыну. В этот момент эсэсовец у ямы что-то крикнул своему товарищу.

Я заглянул в яму и увидел, что некоторые тела еще подергивались в агонии, в то время как головы уже лежали неподвижно на трупах тех, кого расстреляли прежде. Из шеи мертвых текла кровь. Я очень удивлялся, что никто не прогонял меня. Поблизости кроме меня стояли еще двое или трое в форме почтальонов. К яме уже приближалась очередная партия».