8 полюсов Фредерика Паулсена. Путешествие в мир холода - Тьерри Мейер Страница 22

Что такое недоступность? В V веке до нашей эры историк Геродот собирает свидетельства путешественников и строит свое видение Земли вокруг Эгейского моря, которое представляется ему центром населенного людьми мира. Народы – от хорошо известных до полумифических и совсем фантастических – в его картине мира формируют все более и более туманные концентрические круги. На севере греки торгуют со скифами, кочевниками евразийских степей, раскинувшихся на территории от современных Украины до Казахстана, которые рассказывают о стране, в которой небо темнеет от сыплющихся с него перьев. Но Геродот уже знает, что такое снег, и эта легенда не может ввести его в заблуждение. Благодаря живущим в Афинах семи переводчикам, говорящим на семи разных языках, он может себе представить ужасные зимы в краях, лишенных деревьев, в которых люди живут в белых палатках, утепленных войлоком, и ходят по льду. Но что дальше, за этим пределом? «Никто не знает достоверно, что есть далее», – пишет Геродот, рассказывая о недоступной горной цепи, населенной людьми с козьими ногами, которые полгода спят: это гипербореи, населяющие «крайний север мира». На самом деле он не верит в их существование и признает масштабы неизведанного: «Мне смешно, – пишет он, – что такое множество людей представляет «карты мира», не содержащие ни малейшего вразумительного объяснения: например, они изображают похожий на реку Океан, омывающий совершенно круглую, геометрически правильной формы сушу…». В IV веке до Рождества Христова один человек исследует этот неизвестный, далекий северный океан: мореплаватель Питеас рассказывает о путешествии в северную Атлантику, где летняя ночь длится только два часа, до острова под названием Туле. Его книгу «Об Океане» упоминают многие современники, но впоследствии она исчезает – вероятно, гибнет во время пожара в библиотеке в Александрии.

Первая карта Арктики, труд Герарда Меркатора. Отметим, что гипотеза о намагниченной горе, расположенной на Северном полюсе и окруженной свободным ото льда морем, существовала в научном мире до начала XX века.

Из Афин мир представляется амфитеатром. Со всех сторон за горизонтом раскинулась Великая Недоступность, и Океан хранит ее тайну.

В Скандинавии мир видят совсем иным. Рассказывают о викингах, колонизирующих берега Гренландии и Северной Америки. Их кузены, варяги, поднимаются по течению Невы, волоком тащат свои дракары через болота и спускаются по рекам вплоть до Черного моря и Константинополя и, возможно, до Самарканда. При взгляде с Севера недоступность – это обширный мир, открытый для исследования. Фредерик Паулсен был потрясен скандинавской культурой. «В стране, где я вырос, мир викингов был абсолютно реален. Для французов, галлов, это прошлое. Но у нас сохранились даже имена викингов – например, вашего соседа могут звать Тор. Культура викингов – часть нашего подсознания. Это ведь была эпоха нашей славы!»

Как и все шведские школьники, в свое время Фредерик Паулсен попал под очарование этого народа-исследователя, который сыграл свою роль в становлении Руси, царил в Англии, Нормандии и на Сицилии. «Представляете: примерно в тысячном году одна женщина успела побывать и в маленькой колонии в Америке, и в Иерусалиме! У викингов были средства навигации, которые до сих пор нам не очень понятны – например, солнечный камень, позволявший им ориентироваться даже в пасмурную погоду. [37]Это была весьма развитая культура, которой мы, скандинавы, очень гордимся».

Фредерик Паулсен не случайно выбрал направление для своего первого путешествия к неизвестной земле: «Мы с моим другом Фолькертом Фалтингом, лингвистом, были очарованы викингами и Севером. Мы хотели поехать искать следы этой культуры туда, где еще говорят на языке викингов, – на Фарерские острова, в Исландию… Позднее полюс недоступности стал дополнением к нашему путешествию по следам викингов».

Что осталось от недоступности с течением веков? В пределах бассейнов Балтийского и Средиземного морей она отступала все дальше. О Китае рассказал Марко Поло, Новый Свет лишили девственности конкистадоры. Белый человек выжимает соки из Эльдорадо, исследует многолетние льды, поднимает неведомую целину, подчиняет народы. В XIX веке экспансия достигает Тимбукту, Замбези, Лхасы, Клондайка… Ранее неизвестные земли получают имена, карты мира становятся все точнее и точнее. Недоступность тает, как многолетний лед в фильме Альберта Гора о глобальном потеплении.

В начале XX века осталось только два белых пятна, на севере и на юге. Забудем на мгновение про Антарктиду (к ней мы вернемся в следующей главе) и посмотрим на Север. Тут появляется «Фрам» Фритьофа Нансена – первое судно, которому не опасны льды. Здесь же выходит на сцену Роберт Пири, путешествующий по льдам на эскимосский манер, на собачьих упряжках, и приблизившийся к Северному полюсу [38]. Кажется, что все просторы, все берега Северного Ледовитого океана отныне исследованы [39]. Но так ли это? Нет, в 1925 году многие миллионы квадратных километров многолетних льдов остаются неизученными, никогда не открывавшимися человеческому взору. Это последнее прибежище недоступности в северном полушарии, последний экран, на который романтики проецируют свое видение terra incognita. Многие в свое время не отказывали себе в удовольствии фантазировать на эту тему: так, Иоганн Лорбер, австрийский музыкант, объявивший себя ясновидцем, обещает адское пламя тем, кто отправится в путешествие в эту «пасть», где все сущее стремится через канал шириной в милю прямо к центру Земли. Были и серьезные прогнозы: океанолог доктор Харрис на основании изучения морских таблиц делает вывод, что там должна существовать земля. Исследователь Вильялмур Стефансон, рассказывающий об этом прогнозе в «Нью-Йорк Таймс», оценивает вероятность того, что так называемый «полюс недоступности» находится на неизведанной земле, в 50 % и допускает 10 % вероятности того, что эта земля будет такой же большой, как остров Куба.