Древние корни Руси. Сцилла и Харибда человечества - Валерий Воронин Страница 22

Наконец встретились с Джамалем. Сергей Валентинович был невысокого роста, крепко сбитый и очень подвижный. Я бы, если такая возможность могла бы случиться – встань где-то на окраине Рима, – принял бы его за итальянца.

Алексей представил меня ему и вкратце рассказал о моём «прозрении», случившемся после посещения чаира в окрестностях Резервного. Я же, как мог, дополнил скупые сведения друга собственными красочными рассказами. Джамаль, конечно, вначале озадачился, ибо моё познание и принятие чаира случилось слишком быстро. Обычно людям требуется время, чтобы по достоинству оценить чаир, с точки зрения и агрономии, и природопотребления, и образа жизни.

Сергей Валентинович стал рассказывать о том, что для него чаир включал в себя качественно иной подход к потреблению пищи, в первую очередь – фруктов. То, что выращено в садах, посаженных в лесах, содержит крайне важные для человека микроэлементы в таких количествах, что впору говорить о чаирах, как о садах здоровья.

Эта мысль мне понравилась, тем более что с нечто подобным я сталкивался в рассуждениях Ани и размышлениях Николая. Может быть, мы и в самом деле стали бы другими – сильными, крепкими, здоровыми людьми, с иным иммунитетом, если бы пользовали плоды чаиров. Хотя понятно, чаиры – это частность. Речь идёт о более глобальных вещах.

Мой собеседник развивал тему, наполняя её всё более глубоким содержанием. Было видно, что чаиры – это не просто область, где проявлен его интерес исследователя. Для него это нечто большее…

Слушая Джамаля, я всё больше задавался вопросом, какой же изначальный смысл вложен в слово «чаир». Мы его переводим и как «сад в лесу», и как «сенокос» (по контуру скошенного поля, вокруг которого посажены фруктовые деревья). Но это слово – лишь термин. За ним стоит что-то особенное, это явно. Может быть, всё дело в его древних корнях?

Я спросил у Сергея Валентиновича, известно ли ему, какова древность понятия «чаир» и каковы истоки произношения этого слова? Он ответил, что, по его мнению, основанному на проведённых исследованиях, в Крыму чаиры возникли две с половиной тысячи лет назад, а может быть, и старше. Есть очень хорошее исследование, которое сейчас хранится в Никитском ботаническом саду. Сделано оно в 1913 году Крымской помологической станцией и содержит анализ чаиров, сортов фруктовых деревьев, высаженных в них, другую ценнейшую информацию. Ясно, что это древние сорта, выращенные очень давно, а время, этот бесстрастный судья, самые лучшие и стойкие из них сохранило до нашего времени.

– К сожалению, – заключил Джамаль, – эти сорта вымирают, многие остались в мизерном числе. За чаирами никто не ухаживает. И если промедлить, о прекрасных сортах тех же яблок, которые существуют много лет, придётся говорить в прошедшем времени.

– И что делать? – растерялся я.

– Возрождать.

– Но как?

Алексей, молча слушавший наш разговор, неожиданно вклинился в него и спросил у Джамаля:

– Сергей, расскажи нашему другу о ВИРе. Ведь не всё так плохо на самом деле.

Я непонимающе посмотрел на них обоих, и тогда Алексей пояснил мне, что ВИР – это Всесоюзный институт растениеводства, так он когда-то назывался. Один из его центров – помологическая станция – находится в окрестностях Севастополя. Её ещё в 1937 году лично открыл большой энтузиаст селекции, выдающийся генетик, учёный с мировым именем Н. И. Вавилов. К сожалению, после распада СССР и резкого снижения финансирования этот мощнейший научный центр почти умер.

Тогда Сергей Валентинович и предложил на той базе, которая ещё сохранилась, реализовать проект «Вавилов-сад». К молодым саженцам прививались веточки яблонь, которые росли в чаирах. Таким образом удалось создать целую коллекцию древних сортов. В этом отношении энтузиасты сохранения чаиров стали продолжателями дела учёного-селекционера Вавилова.

Когда деревца подрастут и их станет много, и будет доказано, что привитые побеги дают именно те плоды, которые соответствуют яблоням древних сортов, можно новое поколение саженцев высаживать в чаирах. Таким образом, станет возможным вести речь о второй жизни садов в лесу, об истинном возрождении крымских чаиров.

Перспектива, которую я услышал от Алексея и Сергея Валентиновича, меня вдохновила. Они не просто говорят, они делают дело, найдя конкретное применение своим силам по спасению целого пласта древней культуры. Я вдруг подумал, что в лице Джамаля я случайно попал на целую «чаирскую жилу». И здесь явно просматривалось будущее: если дать новую жизнь чаирам, те, в свою очередь, могут дать новую жизнь людям.

Неожиданно Сергей Валентинович заговорил о самом названии своего детища – «Вавилов-сад». И прямо спросил у меня, знаю ли я, что означает фамилия этого великого учёного.

– Наверное, – предположил я, – оно образовано от «Вавила». Похоже на имя.

– Да, это древнее имя, которое трактуется как «сын бога» или «врата рая». Правда, интересно?

Я согласился. Имя, точнее фамилия более чем говорящая. Но оказалось, это ещё не всё.

– Какая здесь прослеживается закономерность, – продолжил мой собеседник. – Академик Вавилов занимался собиранием «по зёрнышку» самых разных растений, собрав великолепную мировую коллекцию генофонда земли. Настоящий райский или Вавиловский сад! А что нам известно из истории о древних садах, исключая, конечно, библейский, бывший в раю? Лично я знаю лишь о знаменитых садах в Вавилоне. Вавилонский садах! Их ещё называли садами Семирамиды…

Я рассмеялся. Сады Семирамиды! Вот это поворот темы! Мне давеча Николай твердил об этих же садах. Но я даже побоялся заикнуться Джамалю о наличии такой версии родства наших чаиров. Думал – высмеет меня. И вдруг он сам заговорил. Да ещё с какого боку подошёл: не со стороны похожести «висящих» цветущих крымских чаиров с вавилонскими садами. А из созвучия в названиях: Вавилов-сад – Вавилон-сад. Скорее, здесь больше работает интуиция, которая через знаки указывает человеку на тот путь, который не проявлен внешне, но следовать к истине нужно непременно по нему, а не по другим, уже протоптанным дорожкам.