Поп - Александр Сегень Страница 22
Поп - Александр Сегень читать онлайн бесплатно
В тот же день пришло еще одно радостное известие: Фрайгаузен договорился-таки с комендантом лагеря в Сырой низине: тот позволил «священнику местному, сиречь отцу Александру пасхальные службы служить, а также продуктами и вещами пленным помочь».
Вечером отец Александр вдохновенно читал проповедь.
– Дорогие мои! – говорил он торжественно. – Приближаются два события, от которых меня охватывает сильнейшее волнение. Грядет Пасха. В ночь с субботы на воскресенье все мы с вами побредём вокруг храма крестным ходом и воспоем «Христос воскресе из мертвых…» Совершим литургию. А на другой день, благодаря стараниям нашего благодетеля Ивана Фёдоровича Фрайгаузена, состоится праздничная служба для узников лагеря военнопленных в Сырой низине. Далее, пятого апреля по старому стилю или же восемнадцатого апреля по-новому, все мы будем отмечать семисотлетний юбилей важнейшей вехи в русской истории – битвы на Чудском озере, в которой святой благоверный князь Александр Ярославич Невский победил рыцарей Тевтонского ордена. «Солнце земли Русской» – так величаем мы князя Александра в акафисте, сочинённом некогда самим святителем Макарием при содействии царя Иоанна Васильевича Грозного. Хотелось бы мне, чтобы все мы были бы хотя бы солнечными зайчиками от этого благословенного солнца! Вот недавно мне стало грустно, невесело, подумалось о детях моих – сыновьях, о которых я не имею весточки. Тогда мой приёмышек Миша, видя мою печаль, взял зеркальце и стал пускать по комнате солнечного зайчика. И на душе моей стало веселее. А представьте, если мы все станем такими зайчиками, отражающими свет Александра Невского, Солнца земли Русской, каково весело станет Господу! Ведь Господь наш не любит унылых, а любит тех, которые приветом и радостью всем сияют. Давайте же объединимся в одном важном деле – срочно соберём сами и подвигнем жителей окрестных мест собрать для военнопленных, среди которых могут быть и наши родные, наши дети, братья и отцы, одежду и еду. На сей раз властями дано клятвенное уверение в том, что всё это достанется узникам. Хорошо бы, чтоб каждому из них, томящихся в плену, досталось хотя бы по одному крашеному яичку. А узников в лагере «Сырая низина» чуть более двухсот человек.
– Про яички ты хорошо сказал, – хвалила потом матушка. – Да только едва ли соберут столько. Дай Бог, если бы по одному на двоих досталось…
Но она оказалась не права. Тысячу крашеных яиц привезли жители окрестных мест в великую субботу!
– Я возношу руки и вопию ко Господу, ликуя: дождался чудес! – прослезился от восторга отец Александр.
Много нанесли и прочей еды и вещей. Обманутые в прошлый раз, жители тем не менее снова собрали и вязаные носки, и нижнее бельё, и рубашки, и брюки, и ватники, и даже десяток пиджаков. Острее всего пленные нуждались в обуви, но с валенками и сапогами и у самих местных жителей было худо – обуви набралось всего три десятка пар.
Растроганный отец Александр расплакался, когда на субботней службе читал об Иониной тыкве. Этот отрывок из Ветхого Завета он всегда произносил со слезами в голосе, а на сей раз просто не мог сдержать рыданий…
Потом оправдывался за последним великопостным обедом:
– Ведь я по фамилии Ионин. А тут Иона и тыква. Как он опечалился о тыкве, которую не растил, не поливал, не ухаживал за ней. И мне подумалось: эти люди, которые в лагере «Сырая низина», они как эта тык… тык…
Он так и не смог выговорить «тыкву», потому что снова расплакался, утираясь рукавом ветхой, но любимой домашней рясы.
Наступила Пасха. Отец Александр совершал приготовления в храме.
– Ведут! – первой вбежала и сообщила Ева.
– Ведут! – тяжело дыша, догнала её Алевтина Андреевна.
Заслышался лай многих собак. Отец Александр выбежал на улицу.
По селу вели колонну военнопленных. Вдоль колонны шли нацисты с овчарками, рвущимися со своих поводков, готовыми броситься и рвать в клочья понурых угрюмых людей, кое-как одетых и обутых, измождённых, с потухшими взорами.
А со всего села бежали русские дворовые собаки и яростно облаивали этих немецких овчарок.
И вдруг отцу Александру стало жутко. Разве такие – выпотрошенные, доведенные до животного состояния, смогут возрадоваться? Разве таких, истерзанных, прошедших страшные муки, проймешь словом? Горе и страдания покрыли их непроницаемым панцирем, сквозь который проникнет ли ясный луч пасхальной радости?!
Ведь и в храм гнали их сейчас принудительно, как водили ежедневно на рабский непосильный труд, от которого они болели и умирали десятками ежедневно. Единственное, что должно было утешать их – в храме тепло, никто не заставит их там ничего делать, а значит, сегодня можно будет хоть немного отдохнуть в тепле…
Отец Александр застонал и поспешил в церковь – готовиться к необычной праздничной воскресной службе.
Молодой дьякон Олег, ещё в феврале присланный к батюшке, уже был там. По договорённости с начальником лагеря в храме, кроме священника и тех, кто ему прислуживает, не должны были находиться посторонние – свободные прихожане. Но вокруг церкви толпились люди, в основном женщины. При виде военнопленных многие стали вздыхать, охать, причитать и плакать.
Двести мучеников пришло в Закаты на праздничное богослужение!
Один из военнопленных чем-то провинился, и немецкий охранник прямо у входа в храм избил его, покуда все остальные молча входили внутрь. Потом, правда, и провинившегося впустили, и он стоял, утирая с лица кровь…
Отец Александр начал службу. Он понимал, что нужно по возможности сократить время богослужения, потому что замордованным людям тяжело будет выстоять долго. Но постепенно он изменил свое решение. Пленные вскоре заметно повеселели. Они обнаружили, что их охрана осталась вне храма и здесь они наедине со священником, дьяконом, пономарём и хором. Эта краткая свобода подействовала на людей, как глоток вина!
За пономаря как обычно был Николай Торопцев. Он взволнованно читал из «Деяний святых апостолов», в это время матушка и Ева раздавали свечные четвертинки.
Ева шепнула отцу Александру:
– Повеселели.
Начался дневной крестный ход. Фонарь поручили нести матушке, и она пошла впереди всех. За нею с крестом – Торопцев, далее – двое военнопленных с хоругвями. Отец Александр ласково вызвал желающих их нести, особо не надеясь на ответ, но из толпы пленных вдруг охотно выступили двое и взялись за тяжелые хоругви. Сам батюшка шествовал за ними. Следом – Ева с иконой Воскресения и три женщины из хора с другими иконами. За ними Роман Гуляев, тот самый, у которого акафистом исцелилось ухо – он напросился петь в церковном хоре и неожиданно обнаружил замечательный талант тенора.
Так двинулись из храма с пением «Воскресение Твоё, Христе Спасе, ангели поют на небесех и нас на земли сподоби чистым сердцем Тебе славити!»
Когда вышли наружу, овчарки взорвались лаем, и пока крестный ход двигался вокруг церкви, собачий гвалт не утихал, обстреливая отрывистым лаем идущих. Казалось, они вот-вот сорвутся с поводков и бросятся на людей! Отца Александра пронзила мысль: вот так же, сквозь лай и поругание, шёл на Голгофу Спаситель наш Христос!
Жалоба
Напишите нам, и мы в срочном порядке примем меры.
Comments