Мечтавший о солнце. Письма 1883–1890 годов - Винсент Ван Гог Страница 22

меня несколько удивило, что я еще не получил от тебя ни единого слова. Ты скажешь, что был слишком занят, чтобы думать об этом, и я хорошо это понимаю.

Уже поздно, но мне хотелось еще раз сказать тебе, что, как я искренне надеюсь, впредь наша переписка снова станет более оживленной, чем в последнее время.

Прилагаю два рисунка нескольких этюдов, которые я сделал, пока снова занимался теми крестьянами вокруг миски с картошкой.

Я только что вернулся оттуда домой и еще поработал над ними при свете лампы, хотя на этот раз начал их при дневном свете.

Посмотри, какой стала композиция. Я написал ее на довольно большом холсте и, судя по эскизу, считаю, что в ней есть жизнь.

Но все-таки я точно знаю, что, например, К. М. будет говорить об искажении и пр.

Ты знаешь, что определенного можно на это возразить? Что красивые световые эффекты на природе требуют очень быстрой работы. Теперь я знаю, что великие мастера, особенно в пору зрелости, умели и завершить работу, и сохранить в ней жизнь.

Но этого я пока точно не смогу.

Однако на той стадии, где я нахожусь сейчас, я полагаю возможным передать прочувствованное впечатление от того, что вижу.

Не всегда буквально точно – скорее, никогда, – потому что люди видят природу сообразно собственному темпераменту.

Сейчас я хотел бы посоветовать тебе следующее: не упускай время, дай мне работать как можно больше и с этого момента храни все этюды у себя. Однако я предпочел бы не подписывать ни один из них, потому что не хочу, чтобы они расходились как картины, которые впоследствии, когда я, возможно, сделаю себе имя, придется выкупать.

Рисунок из письма 492

Но это хорошо, что ты их показываешь: увидишь, однажды мы найдем того, кто захочет сделать то же, что я предлагаю тебе, а именно составить коллекцию этюдов.

Я намерен регулярно выходить по утрам и приниматься за все, что вижу, – людей, которые работают в поле или дома. Впрочем, я делаю это и сейчас.

Ты ищешь новых идей для торговли произведениями искусства, идея быть хорошим для любителей не нова, но она из тех, что никогда не устаревают. То же самое с приданием надежности покупке. И я спрашиваю тебя: разве не лучше для любителя, если он получает от художника, например, 20 весьма разнообразных эскизов по той же цене, которую по справедливости должен был бы уплатить за одну картину, чтобы можно было пустить ее в торговый оборот? Будь я на твоем месте – ты ведь знаешь многих молодых художников, у которых еще нет имени, – я бы попробовал представить на рынке живописные этюды – не в качестве картин, а помещенными куда-нибудь, например на позолоченный бристольский картон, черный или темно-красный.

Но я говорил о придании надежности.

Не все художники делают много этюдов, но все же многие, особенно молодые, должны заниматься этим как можно больше, не так ли? Любой, кто обладает этюдами художника, может быть полностью уверен (по крайней мере, мне так кажется), что между ним и художником существует связь, которую не так-то легко разорвать из простого каприза.

Есть люди – не так ли? – которые протежируют художникам в то время, когда те еще ничего не зарабатывают, – прекрасно.

Но такое часто кончается плохо – неприятностями для обеих сторон. С одной стороны, покровитель недоволен тем, что деньги потрачены впустую, – или, по крайней мере, ему так кажется. С другой стороны, художник считает, будто он может требовать больше доверия, больше терпения и интереса, чем ему хотят дать. Но в большинстве случаев недоразумения возникают из-за нерадивости обеих сторон. Надеюсь, между нами такого не будет. И надеюсь, что мои этюды постепенно придадут тебе больше смелости. Ни ты, ни я не являемся современниками тех, чье поколение Жигу в твоей книге, которую я читал, по праву называет «доблестным».

Рисунки из письма 492

Но тем не менее сохранять в наши дни воодушевление того времени, как мне кажется, разумно, ведь зачастую удача сопутствует смелым, и что бы там ни было с удачей или «радостью (?) жизни», если действительно хочешь жить, нужно работать и дерзать. Вот я и говорю: дай нам много писать и быть плодовитыми и БЫТЬ САМИМИ СОБОЙ СО ВСЕМИ НАШИМИ ДОСТОИНСТВАМИ И НЕДОСТАТКАМИ – я говорю «нам», зная, что деньги, которыми ты меня снабжаешь, даются тебе с трудом, и ты имеешь право, если из моей работы выйдет толк, рассматривать половину ее как собственное творение.

Попробуй поговорить с кем-нибудь в «Le Chat Noir» и спросить, не нужен ли им набросок тех едоков картофеля, и если да, то какого размера, потому что мне все равно.

Кланяюсь, жму руку.