Противостояние. Спецслужбы, армия и власть накануне падения Российской империи, 1913–1917 гг. - Владимир Хутарев-Гарнишевский Страница 22

Отсутствие координации действий между жандармерией и армией мешало наладить сеть секретной агентуры такого охвата, чтобы иметь возможность осветить пропаганду в армии в масштабах всей страны. В справке департамента полиции от 1912 г. сказано: «Революционная работа в армии оставалась не обследованной, а преступная пропаганда достигла таких успехов, что во многих войсковых частях образовались революционные ячейки» ^[203]. В некоторых частях имелось сразу по несколько таких ячеек разных организаций, подготавливались и осуществлялись покушения на офицерский и командный состав, шла рассылка смертных приговоров некоторым начальствующим лицам, кражи казенного имущества, распространение литературы, устная агитация. В 1910 г. было совершено неудачное покушение на коменданта Харбина полковника графа А. Р. Дунтена, под Смоленском был также ранен полковник Иванов, убиты жандармский ротмистр П.Р. де Ливрон и подполковник Игнатьев. В целом в 1910 г. было возбуждено свыше 100 дел ^[204]. Особо активно агитация шла в специальных войсках, благодаря тому что они комплектовались новобранцами из фабричных рабочих, железнодорожных и почтово-телеграфных служащих, зачастую распропагандированных еще до призыва в армию.

Наконец, армия невольно способствовала их революционизации путем изменения принципов комплектования частей. Не вдаваясь в чисто военную составляющую этой меры, приведем ее политический аспект. Совместная комиссия Морского министерства и МВД констатировала: «18 августа 1909 г. было испрошено Военным министром соизволение на то, чтобы войска получали новобранцев преимущественно из местностей своего военного округа, за исключением гвардии и некоторых окраинных округов с преобладающим инородческим населением. Затем 26 июня 1910 года последовало высочайшее повеление, определяющее процент новобранцев из местного населения. По отзывам губернских властей вновь установленный порядок вносит деморализацию в войска, причем в первый же год увеличилось число проступков – самовольные отлучки, неповиновение начальствующим лицам из земляков и т. п., и уже в настоящее время имеются симптомы, свидетельствующие, что в случае необходимости подавления силой оружия волнений, и в особенности аграрных беспорядков, трудно будет рассчитывать на содействие войск, комплектованных из числа родственников и знакомых бунтарей» ^[205].

10 августа 1910 г. во время маневров в Подольской губернии было совершено покушение на командира 1‐й бригады 12‐й пехотной дивизии, бывшего военного губернатора Дагестанской области генерала В. А. Альфтана. Ранение было не тяжелое, генерал выжил, но для Курлова, к тому времени уже усомнившегося в необходимости своего циркуляра, это событие стало последней каплей. После подробного изучения опыта работы военной агентуры 30 октября 1910 г. по его поручению директор департамента Зуев издает циркулярное письмо начальникам ГЖУ и охранных отделений № 127306. Во-первых, документ отменяет действие циркуляра от 17 ноября 1909 г., фактически признавая его ошибочным. Во-вторых, Зуев требует «принять самые энергичные и действительные меры к безотлагательному приобретению войсковой агентуры и вести таковую самым осторожным образом, отнюдь не допуская сотрудников ни к организационной деятельности, ни к пропаганде, а лишь направляя агентуру для освещения действительной революционной работы в воинских частях» ^[206]. Последняя мера была обусловлена необходимостью избежать обвинений со стороны военных в провокационных действиях. В-третьих, циркуляр требовал расширить состав агентуры – теперь это были уже не только военнослужащие, но и «вольнонаемный состав», который, не будучи на службе в армии, сопровождал ее. Наконец, циркуляр четко оговаривал круг лиц, посвященных в результаты сыска. О раскрытии целой ячейки или организации жандармы сообщали непосредственно в департамент полиции, который уже по собственному усмотрению и при особой необходимости информировал соответствующее военное начальство. Местные органы сыска сообщали руководству военных округов и командирам частей и подразделений о наличии у них революционной агитации, только если речь шла об одиночках. Это было сделано потому, что при неумело организованном военными властями аресте организации «крупная рыба» попадала в сети сыска, а рядовые члены организации иногда не были раскрыты и продолжали спустя некоторое время свою деятельность, в то время как арест одного человека военные могли провести без особой огласки и позора для себя и без негативных последствий для агентуры.

Генерал Курлов, осознавший огромную опасность для режима, исходящую из революционизации армии, с присущим ему рвением и энергией взялся за решение этого вопроса. 15 декабря 1910 г. он приказал проанализировать работу в направлении секретной агентуры в войсках и принять экстренные меры в продолжение циркуляра от 30 октября. Через 5 дней, 20 декабря, Зуев издал наиболее важный среди всех посвященных агентуре в армии циркуляров – срочный совершенно секретный № 127651. Он передавался лично в руки начальников ГЖУ и охранных отделений.

В циркуляре было сказано: «Наряду, однако, с проявлениями чисто революционного характера в воинской среде все чаще замечаются признаки оппозиционного настроения, вызываемые в большинстве случаев различными условиями службы. Придавая этому обстоятельству весьма серьезное значение, тем более что революционные организации не преминут, конечно, прежде всего, использовать в своих целях оппозиционно настроенные элементы в воинской среде, господин товарищ министра внутренних дел, командир Отдельного корпуса жандармов признал необходимым, чтобы со стороны местных жандармских учреждений были приняты самые энергичные меры к всестороннему освещению агентурным и иными путями вопроса о том, в какой мере развито недовольство в воинских частях и военно-учебных заведениях… Такие сведения, по мере их добывания в будущем, благоволите беззамедлительно сообщать департаменту и при этом всякий раз вполне откровенно высказывать Ваши соображения о причинах, вызывающих оппозиционное настроение в войсках, имея в виду, что таковые сообщения ни в коем случае не будут передаваться в распоряжение воинского начальства, а предназначаются исключительно лишь как материал для выработки общих мероприятий» ^[207].

Судя по тексту циркуляра, руководство политического сыска опасалось не только за нижних чинов, но и во многом за офицерский состав, не зная даже до какой верхней планки может доходить недовольство. Вот почему они гарантировали секретность сведений и отказались информировать о них высшее армейское начальство. Так как жандармы формально были военные, конфликт начальника ГЖУ с крупным военным руководителем в ранге начальника военного округа или командира армейского корпуса мог закончиться серьезными неприятностями по службе. Тем временем данные свидетельствовали о том, что только в сухопутной армии сеть военно-революционных организаций (в которых активно участвовал и офицерский состав) охватила 3-ю саперную бригаду, окружные управления и артиллерийские части, а также все воинские части 9-го, 10-го, 11-го, 12‐го и 21‐го армейских корпусов ^[208].