День, когда явились боги - Эрих фон Дэникен Страница 21

«В первый раз за всю долгую историю открытий случилось так, что представитель христианского Запада мог не просто реконструировать богатую чуждую культуру по отдельным ее фрагментам, а встретиться с ней лицом к лицу. Кортес перед Монтесумой… Да ведь это все равно, как если бы Брутш-бей в долине Дейр-эль-Бахри вдруг встретился лицом к лицу с Рамзесом Великим, или Колдуэй в «висячих садах» Вавилона внезапно столкнулся бы с Навуходоносором, прогуливающимся перед вечерней трапезой, и они приятно поболтали бы друг с другом, совсем как Кортес с Монтесумой…»

В распоряжении Монтесумы было 200 000 воинов. Стоило ему только приказать, и кучка испанцев, несмотря на все пушки и арбалеты, была бы мигом растерзана в клочья. Так почему же Монтесума так и не отдал приказ к бою? Почему он проявил столь роковую нерешительность?

Объяснение этому непостижимому факту следует искать в религиозных представлениях и верованиях ацтеков. Подобно тому, как иудеи тысячелетиями ждут прихода своего Машиаха (Мессии), как мусульмане ожидают пришествия эль Махди, как инки вглядывались в небеса, ожидая возвращения своего бога Виракоча, как островитяне Полинезии ждут появления бога Лоно, так и ацтеки веками ждали возвращения из дальних краев своего мифического бога Кецалькоатля. Поэтому они и приняли Кортеса за давно ожидаемого ими бога, сочтя испанца за воплощение своих древних чаяний.

Но кем же был этот легендарный Кецалькоатль? Что побудило ацтеков с таким нетерпением ожидать его возвращения?

Согласно мексиканской книге «Кодекс Чимальпопо-ка», что означает «Книга преданий», Кецалькоатль в древности целых 52 года жил среди индейцев. Во время своего земного служения он был правителем и верховным владыкой народа, обладая аурой учителя законов, носителя культурных ценностей и милосердного вестника богов.

Имя Кецалькоатль в переводе означает «зеленый пернатый змей». Его главным украшением и атрибутом считались зеленые перья; в воспоминание об этом он изображался в облике летящего змея. Символом Кецалькоатля служила планета Венера.

Согласно тому же преданию, Кецалькоатль отличался крупным, могучим телосложением, а характерной особенностью его лица был огромный широкий лоб, из-под которого сверкали большие, широко расставленные глаза. Он носил бороду, странный головной убор, напоминающий шутовской колпак, ожерелье из больших морских раковин, цепочки на ногах и сандалии из того же загадочного материала — гумми. Любопытная деталь: Кецалькоатль обладал громогласным голосом, который якобы был слышен за 15 км!

Внезапное исчезновение этого могущественного правителя объяснялось двумя разными версиями. Либо он предал себя сожжению, чтобы воскреснуть в образе утренней звезды (Венеры), либо где-то далеко, «на восходе солнца» — то есть на востоке — живым вознесся на небеса, обещав своим людям, что когда-нибудь в далеком будущем он возвратится назад.

Итак, встреча Кортеса с Монтесумой явилась этакой неудачной и явно запоздалой шуткой истории.

Ацтеки и майя жили по законам точных календарных циклов. Все постройки возводились в строгом соответствии с календарным ритмом, ибо считалось, что это придает им особую прочность. И надо же было такому случиться, что Кортес явился именно в тот календарный период, когда ожидалось возвращение Кецалькоатля. Жрецы давно предсказывали это событие… Короче, календарь со всей определенностью подтверждал истинность легенды! И Монтесума, верховный жрец и правитель ацтеков, мог, имел право и был обязан признать в бородатом бледнолицем авантюристе Кортесе долгожданного возвратившегося Кецалькоатля!

Именно поэтому он встретил гостя с поистине царскими церемониальными почестями и предложил ему расположиться в своем собственном дворце. Целых три дня коварный Кортес наслаждался радушием и гостеприимством хозяина, а затем распорядился возвести здесь… часовню. Монтесума с готовностью созвал лучших ацтекских зодчих, повелев им воздвигнуть христианскую часовню. А затем он обратился к жрецам и представителям знати с речью, попытавшись объяснить им свои действия:

«И вам, и мне хорошо известно, что наши предки были родом не из этой страны, в которой мы сегодня живем, а прибыли сюда из далеких краев под водительством великого вождя».

Эти вежливые фразы со всей очевидностью показывают, что Монтесума видел в Кортесе посланника «великого вождя из далеких краев». Именно поэтому под сенью величественных ацтекских храмов было позволено возвести скромную христианскую часовню. Возведение этой часовни имело символическое значение, став как бы инициацией и началом грандиозных событий.

_{Явление бога Кецалькоатля, который, по преданию, должен вернуться на спине «летающего змея».}

_{Реконструкция. Фреска Диего Риверы.}

Скорбная ночь гордых испанцев

Испанцы чувствовали себя на землях ацтеков полновластными завоевателями — каковыми они, впрочем, и были — и пристально наблюдали за работами по строительству часовни. Так, в одной из стен они с удивлением заметили свежезакрашенное место, за которым находилась потайная дверь. Взломав ее, они проникли внутрь и оказались в просторном зале, наполненном золотыми изваяниями, сосудами из золота и серебра, всевозможными ювелирными изделиями, драгоценностями и украшениями, а также удивительными тонкими тканями, выполненными из нитей и перьев. Кортес пригласил сведущего человека и приказал ему оценить найденные сокровища. Результат оценки оказался просто ошеломляющим: около 162 тысяч золотых песо, что в пересчете на современные деньги составляет около 6,3 млн. долларов США.

Кортес строго запретил извлекать сокровища из тайника и приказал вновь замуровать стену. Дело в том, что время для вывоза обнаруженных ценностей было явно неблагоприятным, ибо в городе было неспокойно. Знать и высшие жрецы противились испанцам, отказываясь выполнять их приказы. Кортес понимал, что долго злоупотреблять гостеприимством хозяев он не сможет.

Помимо этой непосредственной угрозы возникла и другая: с Кубы сюда был спешно направлен карательный отряд. Зять Кортеса, всемогущий губернатор Веласкес, получил известие о том, что Кортес распорядился сжечь за собой корабли. И вскоре в бухте Веракрус бросили якорь 18 кораблей, с которых на берег высадились более 900 воинов, в том числе — 80 тяжеловооруженных всадников. Этот отряд был куда более внушительным, чем кучка людей, находившаяся под командой Кортеса. Однако у последнего были союзники — стойкие и бесстрашные индейские воины.