Записки начальника военной разведки - Павел Голицын Страница 21

Врач Татьяна Яковлевна Кривицкая еще до прихода в партизаны подняла на ноги раненого бойца Красной Армии Потапова Ивана Сергеевича, который сразу же пошел в бригаду, а с осени 1942 года вел наше партизанское делопроизводство(приказы, указания, протоколы собраний и другие необходимые документы). У Ивана Сергеевича был очень емкий трофейный ранец, покрытый шкурой с шерстью, в котором он носил документы и берег их пуще своего глаза. Ранец был непромокаем и обеспечивал сохранность документов при переходах.

Если говорить об образе жизни и быте, то коротко можно сказать — они были походно-боевыми. Каждый из нас всегда имел при себе оружие, боеприпасы, одну-две гранаты (обычно «Ф-1»), вещевой мешок или ранец с туалетными принадлежностями и бельем; у некоторых была плащ-палатка или немецкий плащ. Все это составляло довольно приличный вес, и когда обстановка позволяла кое-что снять с себя (во время сна, перед баней и т. д.), то сразу чувствовалось облегчение. Большая часть времени проходила в походах и боевых действиях, а у нас — разведчиков — в непрерывном движении. Отдыхали и базировались в лесу. У отрядов нашей бригады было по два района: район боевых действий между реками Днепр и Друть, и район базирования тылов отрядов и бригады — в лесах западнее Друти. Эти районы были расположены друг от друга на расстоянии 50–70 км.

Когда отряды находились в районе расположения тылов, то пища готовилась в котлах каждого отряда, а в зоне боевых действий питались как придется — каждый из своего вещевого мешка и котелка или фляги. До 1942 года у отрядов был только один район — район боевых действий — и базировались все отряды на Рацевский и Казенный леса, незначительные по занимаемой площади. Жизнь заставляла иногда уходить в леса западнее Друтп. Леса и болота осложняли применение противником техники и в тоже время создавали возможность размещения партизанских тылов, госпиталя. Бригадный госпиталь размещался в лесах юго-западнее деревни Заозерье, там же размещались тылы отрядов, посадочная площадка для приема груза и самолетов. Но это не означает, что там не было противника. Противник был и находил нас везде. Гарнизоны немцев размещались в 7–8 км от районов базирования (в Шепелевичах, Белыничах, Ухвале, Корытнице).

Одевались мы кто во что горазд. Больше половины партизан было одето в немецкую трофейную одежду. Каждый стремился приспособить ее к боевой и походной жизни (ремень для пистолета и мешочки для боеприпасов и гранат на нем, рюкзак для нехитрых пожиток: белья, бритвы, продовольствия). Труднее было в зимнее время. Добывали у немцев шинели, местные жители помогали ватниками, пиджаками, кожухами.

Мне повезло с зимней одеждой. Будучи в Москве осенью 1942 года, я получил хорошую теплую куртку с воротником, теплый, спортивного типа, костюм. Такую же примерно экипировку получил и Володя Рябинин, находившийся в это время в Москве. На Смоленской площади был какой-то партизанский склад, на котором нам выдали эту одежду.

В лесу бригада размещалась поотрядно. Отрядный лагерь оборудовался летом шалашами, зимой, если позволяла обстановка, рыли землянки и устанавливали самодельные печки-буржуйки из бочек, железа, камня и другого подсобного материала. Особое внимание обращалось на маскировку с воздуха, потому что немцы периодически вели воздушную разведку, а по результатам проверки бомбили и расстреливали партизанские лагеря.

Под штаб бригады обычно оборудовалось 2–3 землянки или шалаша. В одной из них размещались комбриг Кирпич Г.А., комиссар Букштынов Ф.И., радистка Валя Полещук, редактор газеты Щербаков И.С. В другой землянке — начальник штаба Севостьянов Г.Н., его заместитель Буланов И.Д., я и заведующий делопроизводством Потапов И.С, в третьей — начальник медпункта Конина А.И., кухарка штаба Черня, ординарец комбрига Саша Бочков. Свою землянку, как правило, мы выкапывали и оборудовали сами, опыт у нас был большой. Для обшивки изнутри использовали осину, расколотую пополам. Белой стороной ставили ее внутрь землянки, горбылем к земле, и в землянке становилось чистенько и уютно. Летом для шалаша делали каркас из жердей, обдирали еловую кору и облицовывали ею каркас. Белой стороной внутрь шалаша, серой шершавой — наружу. В шалаше тоже получались беленькие стены, а снаружи кора была хорошей маскировкой от воздушного, да и наземного наблюдения.

Если обстановка была относительно спокойной, то пищу для руководства бригады готовила кухарка. В ее же обязанности входило готовить угощения для гостей, если таковые появлялись в штабе. Все мы принимали пищу за одним столом, это как-то роднило нас, сплачивало. Но все вместе мы собирались редко, у каждого были свои дела и обязанности за пределами штаба. Чаще других в штабе находились командир и комиссар бригады.

Интересна была судьба нашей кухарки Черни. Она жила с семьей в Шклове. Немцы перевели ее вместе с семьей в еврейское гетто, а однажды большую группу евреев, в том числе и Черню, повели на расстрел. Около леса несколько человек бросились бежать из колонны, охрана открыла по ним огонь. Черне удалось убежать и добраться до нас, а все ее родные погибли.

Все мы были очень внимательны к Черне, она дарила нам свою ласку, заботилась о нас, всегда старалась получше нас накормить. После войны ей вернули ее домик в Шклове, и однажды, будучи в Шклове, я заходил навестить ее. Много было в тот день и слез, и радости у этой одинокой женщины с трагичной судьбой.