Из смерти в жизнь.... Советские солдаты России - Сергей Галицкий Страница 21

Командир кричит: «Всё, всем остановиться!». Эхо в ущелье гуляет… До этого всю ночь никто не спал. А я говорю Кувалде: «Теперь можно ложиться. «Духи» точно теперь не полезут».

Наутро стало ясно, что воевали мы со стадом баранов. Спустились, собрали туши. Один парень у нас мясником до армии работал, стал туши сапёрной лопаткой обрабатывать. Но тут за нами прилетели вертолётчики и сказали, что увезут всё мясо в свой полк! Мы стали с ними ругаться. (Хоть лётчики все и офицеры, десантники с ними разговаривают на равных.) Они: «Солдат, да я тебя под трибунал!». — «Да ты кто такой, чтобы десантника под трибунал отдавать? Сейчас пулю в лоб получишь!». Но они всё равно мясо увезли, нам вообще ничего не оставили. Очень мы на них обиделись тогда, так хотелось шашлыков сделать…

Мы вернулись с Пандшера в часть. Броня остановилась, все соскочили на землю. Собрались повзводно, поротно. Приказ: разрядить оружие! Делается это так: оружие направляешь стволом вверх. Потом снимаешь магазин, несколько раз передёргиваешь затвор. Нажимаешь на спусковой крючок, слышишь щелчок — значит патрона в патроннике нет. Ставишь автомат на предохранитель, подсоединяешь магазин и — автомат на плечо. Оружие было уже разряжено. Но так мы его просто ещё раз проверяли.

То же самое надо было проделать и с оружием брони. На БМП нашего взвода оператор был парень молодой. Он вроде в технике своей разбирался. Но у него всё равно возникла какая-то проблема.

Стоим, ждём, когда броня оружие проверит. Тут взводный мне говорит: «У БМП не разряжается пушка. Иди, разряжай!». Я: «Оператор на броне сидит, пусть своим прямым делом сам и занимается!». — «Иди!». — «Не пойду!». У меня внутри всё закипело. Тут ротный подошёл. А на него у меня ещё больше реакция: «Он ваш солдат! Пусть занимается своим прямым делом! Я не отлынивал, я последним из окружения выходил! А он всё это время на броне отдыхал. Вот и тренировался бы: заряжал — разряжал, заряжал — разряжал…». Но, как я ни отбрыкивался, лезть в БМП меня всё равно заставили.

Побежал к машине, запрыгнул. И тут на меня такая злость напала! Я оператора из БМП просто выкинул. Залезаю внутрь, там замполит роты сидит. — «Давай, быстрей разряжай! Нас весь полк ждёт». А все действительно стоят, с ноги на ногу переминаются, только нас ждут. Ведь впереди письма, баня, кино…

Я открыл кожух пушки, отсоединил снаряды. Смотрю в ствол — вижу светлое пятно в конце, небо. Значит, ствол свободный. Глянул в триплекс: перед БМП стоит водитель. Руки на груди скрестил, шлем сдвинул на макушку и спиной упирается в ствол пушки. Думаю: «Вот идиот, хоть и дембель! Неужели ему непонятно, чем мы внутри занимаемся? Пушку ведь проверяем!».

Я машинально сделал все необходимые движения: закрыл кожух, потянул рычаг и нажал на кнопку спуска. И тут выстрел!!! У меня от страха ноги ватными стали мгновенно. Я понял, что только что пробил водителя снарядом… Но откуда взялся снаряд?!. Его не было! Я же небо видел сквозь ствол!

Замполит испугался ещё больше меня. Ведь вся ответственность, получается, на нём. Он же рядом! От страха он стал сильно заикаться. Кричит: «Выходи!..». А у меня от страха ноги не работают. Ведь я окончательно понял, что мне конец: я перед всем полком снарядом разорвал на части водителя.

Ноги не работают, я еле-еле встал. Вылезать из люка страшно: там ведь я увижу глаза всего полка! И плюс мне грозит минимум четыре года тюрьмы. Это же всё произошло на виду, на боевые такую потерю не спишешь.

Вылезаю, поворачиваюсь в сторону пушки… А там водитель смотрит на меня: глаза огромные, волосы из-под шлема дыбом стоят… Я: «Ты живой?!.». Он головой машет: «Живой!». У меня сразу силы появились. Выскочил, обнял его. Он мне на ухо говорит: «Мокша, ты меня чуть не убил…».

Это было настоящее чудо. Водитель мне рассказал, что, когда я жахнул кожух пушки на место, его как будто кто-то в спину толкнул. Он решил посмотреть и повернулся назад. И в этот момент выстрел! Снаряд пролетел у него прямо за спиной. Его спас бронежилет, который даже немного обгорел. И ещё его спас шлем. Шлем стоял на ушах, и только поэтому барабанные перепонки не лопнули. (Но недели две он ходил наполовину глухой. И мне всё время говорил: «Ты же меня чуть не убил!».)

А на нас смотрит весь полк во главе с командиром. Мне говорят: «Вставай в строй, потом разберёмся». Ещё мне позже рассказали, что я своим снарядом чуть не сбил самолёт. БМП стояла пушкой в сторону Кабула. В тот момент, когда я шандарахнул из пушки, с аэродрома поднимался в воздух наш самолёт АН-12 в сопровождении двух вертолётов. Вертолёты отстреливали тепловые ловушки. Ребята рассказывали: «Смотрим: красная точечка летит прямо в самолёт! Мы за голову схватились…». Но снаряд пролетел мимо и улетел куда-то в Кабул.

Помню своё состояние. Только что я в мыслях был бравый десантник: дембель, снайпер, который только что вышел из окружения! А тут уже тихо-тихо, как мышонок, встал в строй…

Но меня не наказали. Правда, командир роты вызвал к себе и сказал всё, что он обо мне думает. Потом я встретил командира полка. Он: «Да ты же чуть человека не убил!». — «Товарищ подполковник, да я понимаю. Виноват…». На этом всё закончилось.

Я потом долго думал, почему так получилось. Всё произошло из-за гнева, который меня целиком захватил. Я разозлился, что пушку заставили проверять меня, а не парня, который целыми днями спит и ничего не делает. Когда я открыл кожух и заглянул, то на самом деле увидел не небо, а тыльную сторону снаряда. До неё было сантиметров двадцать пять. Тыльная часть у снаряда матово-металлическая, я её и принял за небо. Но от гнева я даже не сообразил, что на конец ствола пушки надет чехол от пыли. Так что никакого неба я видеть не мог в принципе. А когда потом посмотрел в триплекс, то тоже не сообразил, что водитель спиной небо загораживает. Но голова была так злостью затуманена, что когда я увидел светлое пятно в стволе, то механически закрыл кожух, потянул рычаг и нажал кнопку спуска.

После этого у меня очень сильно изменилось отношение к оружию. В меня вселилось какое-то особое чувство ответственности. Стало ясно, что автомат должен смотреть либо вверх, либо вниз. Никогда нельзя направлять его на людей! И когда я видел солдат, которые баловались и направляли автоматы друг на друга, я на их месте видел себя. Ведь патрон может быть в патроннике! Они же могут друг друга убить!

(У нас такие случае были. Самый страшный произошёл в 3-й роте. Они жили от нас в казарме через коридор. На боевых часто из-за тяжёлых рюкзаков мы садились отдыхать, упёршись спинами друг в друга. Потом, после отдыха, один сидя надевает рюкзак, а другой его за руки поднимает, как колышек. Поднял, потом сам сел, надел рюкзак. И уже его за руки поднимает стоящий. Как-то мы спустились с гор и вброд переходили речку Кабул. Перешли, остановились на отдых. В 3-й роте у нас служили два брата из Мурманска, оба на полгода моложе меня. Когда братья стали спина к спине садиться, один держал автомат на плече. Патрон оказался в патроннике, а предохранитель был в положении стрельбы очередями. Он случайно нажал на курок и целая очередь попала сзади в голову другому брату. Тот умер мгновенно…)