Ангелы смерти. Женщины-снайперы. 1941-1945 - Алла Бегунова Страница 21

Второй немецкий штурм защитники Севастополя отбили.

В начале января 1942 года противник прекратил активные боевые действия и ограничивался артиллерийским и минометным обстрелом советских позиций. Тем временем командование Одиннадцатой германской армии принялось анализировать собственные ошибки. Из Берлина торопили эту работу и присылали всевозможные подкрепления. В частности, обратив внимание на работу русских снайперов, которые не давали покоя частям вермахта, осаждавшим русскую крепость, фашисты стали формировать собственные группы сверхметких стрелков.

Старший сержант, вернувшись из медсанбата в свою роту, вскоре отправилась в расположение 79-й морской бригады, которая занимала участок обороны в районе Мекензиевых гор, западнее Камыпшовского оврага, от железнодорожного моста по долине реки Бельбек до высоты 133,3. Потеряв за три дня пять человек, погибших от прямого попадания пули в голову, моряки заподозрили, что у них начал работать вражеский снайпер, который вел огонь по нашим тылам. Он умело маскировался, бил редко, но точно. При этом им показалось, будто место его нахождения — фермы взорванного еще в ноябре прошлого год железнодорожного моста.

Командир 79-й бригады полковник Потапов попросил помощи у коменданта третьего сектора обороны генерал-майора Коломийца, и она была ему оказана. Опытная снайперская пара: Людмила Павличенко — Федор Седых — получила приказ уничтожить слишком ушлого фрица.

На нейтральной полосе, метрах в двадцати перед огневыми рубежами 79-й бригады, с помощью ее бойцов они за две ночи вырыли окоп полного профиля и траншею полуметровой глубины, ведущую к нему от переднего края. Здесь повсюду торчали невысокие кусты вечнозеленого можжевельника с красно-коричневой корой, чуть присыпанные выпавшим снегом. Потому и окоп они накрыли металлическим каркасом с ветвями этого растения и сверху тоже присыпали их сухой слежавшейся снежной крошкой. Кроме того, они заготовили «куклу», то есть манекен на палке, одетый в советскую шинель, с каской на голове и винтовкой, для пущей убедительности привязанной к его спине слева.

Два дня Павличенко рассматривала мост в бинокль, прикидывая, где бы она сама устроилась со снайперской «трехлинейкой». Мест, по ее мнению, удобных для стрельбы, среди перекрученных от взрыва стальных конструкций имелось всего два. Они с Федором решили вести за ними наблюдение по очереди и особенно внимательно — в предрассветные часы. Зловредный фашист должен был появиться обязательно, ибо сохранившиеся пролеты моста, бесспорно, представляли почти идеальную позицию для ведения прицельного огня сверху вниз по переднему краю и ближайшим тылам 79-й морской бригады.

Она дремала, сидя на корточках и привалившись плечом к стенке окопа. Форменная одежда — теплое белье, гимнастерка, стеганые ватные безрукавка и штаны, заправленные в сапоги, шинель и белый маскхалат — не позволяла замерзнуть, но и согревала не слишком хорошо. Вдруг сержант Седых коснулся ее плеча и показал на мост. Люда быстро достала бинокль из футляра, висевшего на груди, и приложила к глазам. Январская ночь понемногу отступала. Мост вырисовывался в предрассветной дымке. Темная фигура человека, перебирающегося через обломки металлических балок, возникла на фоне медленно светлеющего неба и тотчас пропала.

Федор посмотрел на командира взвода и опустил большой палец вниз. Павличенко кивнула головой, соглашаясь со своим снайпером-наблюдателем: объект прибыл на место боя. Теперь надо дать ему возможность осмотреться, установить ружье, зарядить его, найти знакомые ориентиры на пространстве, где ранее так удачно протекала его охота. Но едва ли вражеский снайпер обнаружит их засаду. Они потрудились на славу, выполнили все по правилам, преподаваемым в киевской школе.

Дальнейший план действий согласовывался еще до выхода в окоп. Сержант, выбравшись из него через траншею, окажется около переднего края, возьмет «куклу» и будет ждать сигнала, когда Люда приготовится к выстрелу. Подготовка эта несложная, ей давно знакомая: стрелять надо снизу вверх, сделав поправку на «угол места цели».

Прошло полчаса.

Пятница 23 января 1942 года начиналась как день абсолютно тихий. На сухопутных рубежах возле Севастополя ни одна из сторон боевых действий не вела. Молчали пушки, минометы, пулеметы. Не поднялись в небо бомбардировщики, истребители, штурмовики. Война как будто затаилась.

Прислушиваясь к необычной тишине, Людмила приложила пальцы ко рту и тихо свистнула. Сержант Седых отозвался таким же коротким свистом. Она не спускала глаз с моста и знала, что Федор, прячась в траншее, уже потащил «куклу» на нейтральную полосу. Клюнет ли фриц на приманку?

Выстрел с моста прозвучал глухо, точно кто-то ударил железным прутом по деревянной доске. Люда увидела вспышку и весело улыбнулась: ага, наконец ты, сволочь гитлеровская, мне попался, а то очень зябко тут сидеть! В окуляр оптического прицела между трех линий она увидела его голову. Ничего особенного: рыжий, голубоглазый, веснушчатый, черты лица правильные и даже приятные. Может быть, и он видел ее в тот краткий миг…

С высоты четырех метров немец упал на чуть подтопленное водой из реки, густо заросшее здесь камышом дно Камышловского оврага. Следом за ним свалилась и его винтовка. К удивлению Людмилы, работал он не с германским снайперским карабином «Zf.Kar.98k», а с ружьем системы Мосина, имевшим прицел «ПЕ», конечно же, трофейным. Много отличного, совершенно исправного нашего оружия досталось захватчикам в первые месяцы войны.

Теперь для старшего сержанта счет шел на минуты. Людмила быстро обыскала труп, одетый в маскхалат поверх утепленной форменной куртки. Вот его солдатская книжка, вот погоны, обшитые серебряным галуном, — стало быть, ее противник имел звание обер-фельдфебеля, — вот красная с черно-белой окантовкой орденская ленточка из второй петли на куртке, вот и знак ордена «Железный крест». Их она срезала своей острой как бритва «финкой», зная, что капитан Безродный, помощник начальника штаба — два, любит получать подобные сувениры. Они прекрасно дополняют его отчеты о службе полковой разведки.

Кроме того, женщине никогда не помешает запас из бинтов и ваты. Они у фрица есть. Большой пакет — во внутреннем кармане правой полы, пакет поменьше, на пять метров бинта — в правом нагрудном кармане. Есть и подарок для ее дорогого, горячо любимого супруга — плоская мельхиоровая фляга с коньяком, портсигар с сигаретами…

Полковник Алексей Степанович Потапов пользовался большим авторитетом у командования Приморской армии. Бойцы его 79-й морской стрелковой бригады воевали храбро и умело. Бригада прибыла в Севастополь из Новороссийска 21 декабря прошлого года в составе четырех тысяч человек. Ее сразу отправили на боевые позиции в третьем секторе обороны. В тот же день морские пехотинцы геройской атакой выбили немцев с высоты 192,0 на южном склоне Камышловского оврага.

Потапов, сидя за столом, рассматривал солдатскую книжку гитлеровского снайпера, приложенный к ней перевод и орден «Железный крест». Перед ним, вытянувшись по стойке «смирно», стояли старший сержант Павличен-ко и сержант Седых. Они просидели в мерзлой крымской земле больше двух суток, толком не спали и не ели. Но сейчас по приказу полковника их накормили горячим обедом в офицерской столовой, дали возможность помыться и переодеться.