Беглый огонь! Записки немецкого артиллериста 1940-1945 - Вильгельм Липпих Страница 21

Став свидетелями нашей победы над Францией, основная масса немцев была уверена в том, что Великобритании скоро придется сесть с Германией за стол переговоров. Однако мы, солдаты, прекрасно знали, что пока англичане все еще противостоят нам, война не закончена. Некоторые из нас считали, что необходимо осуществить высадку на Британских островах, однако никто не мог предполагать, что через год мы будем воевать в России.

Оккупационная служба в Бельгии

4 июля 1940 года — 24 апреля 1941 года

В начале июля мы покинули Шампань и отправились на оккупационную службу в Бельгию. В одном месте на нашем пути встретились оборонительные сооружения линии Мажино, теперь показавшиеся нам символом тех бед, что случились с Францией.

Преодолев 300 километров за десять дней, 58-я дивизия, наконец, прибыла в город Тонгерен, располагавшийся во фламандской части Бельгии, в 25 километрах к северу от Льежа. Наше пребывание в Тонгерене оказалось краткосрочным. В последних числах июля нас перебросили в город Вервье, что во франкоговорящей части Бельгии.

В Вервье наш полк разместили в комнатах, а также в отдельных домах, реквизированных нашей армией в маленькой деревушке на южной окраине города. Мы спали по трое-четверо в комнате. Я немного говорил по-французски, и поэтому меня часто использовали в качестве переводчика при общении с местным населением, когда возникали какие-нибудь проблемы. К счастью, они в основном носили крайне несущественный характер.

Наша служба была не слишком обременительной, и поэтому ротный командир вскоре стал отправлять нас в отпуск. Его выбор основывался главным образом на советах гауптфельдфебеля Юхтера, который вел учет нашим увольнительным. В среднем отпуск длительностью три недели предоставлялся один раз в год.

Получив 10 августа отпуск, я сел в Вервье на поезд и поехал домой. При этом я не забыл захватить с собой тот самый снаряд, который решил сохранить на память о моем крещении огнем. Когда я прибыл в Пюгген, моя семья встретила меня как настоящего героя. Чувствуя себя на отдыхе, а не в солдатском отпуске, я довольно легко втянулся в привычную жизнь на ферме. После моего непродолжительного опыта боевых действий во Франции я чувствовал себя взрослым мужчиной, хотя на самом деле я относительно мало изменился. В середине отпуска я совершил поездку в Гамбург, чтобы провести несколько дней в обществе Аннелизы. После разлуки, продлившейся полтора года, мы решили отложить знакомство с ее семьей и вместо этого побыть вдвоем и погулять по городу.

После того как 30 августа я вернулся из Пюггена обратно в Вервье, мне снова пришлось погрузиться в размеренную рутину оккупационной службы. Каждый день мы четыре часа занимались боевой подготовкой, имевшей целью совершенствование наших солдатских навыков и умений. Учебный лагерь неплохо подготовил нас к тяготам боевых действий, и поэтому мы не хотели расслабляться и терять былой сноровки. В нашем полку пару раз прошли спортивные соревнования среди солдат. В забеге на дистанцию 400 метров я показал хорошие результаты, но для победы над моими товарищами мне не хватило какой-то доли секунды.

В выходные дни нам часто предоставлялась возможность отправиться в увольнительную. Мы садились в трамвай и за 15–20 минут доезжали из деревни, в которой размещались, до города. Увольнительная продолжалась с полудня до девяти вечера. Иногда мы сталкивались с проявлениями враждебности со стороны местного населения, однако гражданские в основном вели себя вполне корректно или, по крайней мере, относились к нам безразлично. Мы без особых проблем прогуливались по улицам и делали покупки.

Это может показаться удивительным, но некоторые местные девушки охотно знакомились с немецкими солдатами и бесстыдно заигрывали с ними. Они были не прочь выпить вместе с нами спиртного и кофе в уличных кафе и ресторанах. Хотя немецкие солдаты чаще всего довольствовались невинным флиртом с молодыми бельгийскими женщинами, кое-кто из нас сумел установить и более интимные отношения с ними.

Во время пребывания в Вервье мы получили черно-бело-красные шнурки, которые полагалось носить на левом плече, — отличительный знак 58-й пехотной дивизии. Подобно большинству других дивизий наша 58-я набиралась и пополнялась из какой-нибудь одной части страны, в нашем случае — из северной Германии и Нижней Саксонии. В память о том, какую важность имело для традиций и экономики нашего региона коневодство, знаки различия 58-й дивизии включали в себя изображение двух лошадиных морд, повернутых в разные стороны. Такие нашивки мы носили на левом рукаве мундира. Подобная эмблема была призвана укрепить наши земляческие связи, чувство гордости за дивизию и фронтовое братство.

Через пару месяцев после прибытия в Бельгию мы выслушали наставления нашего ротного командира риттмейстера Рейнке. По той причине, что у него были родственники в Англии, он каким-то образом мог знать о том, что англичане ждут нашего вторжения на Британские острова, и, видимо, решил нас психологически подготовить к этому. Построив нас по стойке «смирно», он предупреждал: «То, что вы видели во Франции, парни, это пустяки. В будущей войне вы будете рады, если вам представится возможность окопаться как можно быстрее. То, что ждет вас там, будет покруче всего остального».

Ветеран Первой мировой войны, Рейнке знал из собственного опыта, какой ужасный оборот может принять война. Позднее нам было жаль лишиться такого уважаемого офицера, когда его назначили командовать 2-м батальоном 154-го пехотного полка. На его место пришел обер-лейтенант фон Кемпски, ранее командовавший одним из взводов нашей роты.

Находясь в Вервье, мы пытались держаться в курсе происходящих политических событий, однако из Бельгии было трудно следить за ходом Битвы за Британию — соперничеством за превосходство в воздухе между люфтваффе и Королевскими ВВС Великобритании. Хотя мы в то время почти не знали ее подробностей, штаб нашей дивизии подыскивал участки для проведения учений на территории Голландии, готовя плацдармы для переброски наших войск через Ла-Манш. Отдельные части нашей дивизии отрабатывали высадку на берег с кораблей в Антверпене и Роттердаме. Наша минометная рота в этом участия не принимала.

Существовало широко распространенное мнение о том, что высадка морского десанта на Британские острова — дорогостоящая затея, однако большинство моих товарищей с одобрением относились к ней. Мы не знали, что у нашего военного руководства уже имелись планы операции «Морской лев», предусматривавшие участие 9-й и 16-й армий вермахта в захвате участка побережья юго-восточной Англии.

58-й дивизии, входившей в состав 16-й армии, предстояло прибыть в третьем эшелоне войск и высадиться в районе между Фолкстоном и Нью-Ромни в 100 километрах к юго-востоку от центра Лондона. Когда в апреле 1941 года мы поняли, что высадка на Британские острова не состоится, то испытали разочарование, удивляясь тому, как Германия сможет добиться мира, если Великобритания остается непобежденной.

Осенью 1940 года я познакомился с двумя сестрами, родственницами той бельгийской семьи, в доме которой мы размещались. Они пытались говорить со мной по-немецки, а я желал попрактиковаться в разговоре по-французски. Они раз десять приглашали меня к себе домой в Вервье, и мы по несколько часов учили друг друга своим языкам.