Станислав Лем - Геннадий Прашкевич Страница 21
Станислав Лем - Геннадий Прашкевич читать онлайн бесплатно
Понятно, что в Польше «Диалоги» долгое время не переиздавались, а на русском языке эта книга вообще вышла впервые только в 2005 году.
Сложные рассуждения о копировании живых существ и их мозга, о создании искусственного интеллекта, о сложностях любых новаций, связанных с мышлением человека, писатель продолжил, и весьма успешно, во многих своих фантастических и философских произведениях. Он стал адептом новых учений. Однажды на вопрос Станислава Береся о том, почему писатель так часто обращается к «Запискам из подполья» Достоевского, Станислав Лем ответил: «Господи, да ведь в этой книге, как чудовищные эмбрионы, запрятаны все “чёрные философии” XX века. Там вы найдёте терзания всех этих многочисленных и разных Камю».
В свою очередь, мы можем столь же уверенно говорить, что в ранних произведениях Лема, особенно в «Диалогах», содержались эмбрионы практически всех написанных и ненаписанных им книг.
Собственно говоря, и стихи Лема отвечают рассуждениям Гиласа и Филонуса.
Параллельно «Диалогам» Лем работал над «Звёздными дневниками».
Дневники звездопроходца Ийона Тихого упрочили известность писателя.
В этих дневниках были юмор и необыкновенные приключения. В них читатели попадали в своеобразный, никогда ранее не существовавший в литературе мир, местами, впрочем, слишком уж переполненный неологизмами.
Словотворчество сближало Лема с польскими футуристами.
Но для Станислава оно никогда не было просто игрой.
Писатель пытался найти новые возможности, для того чтобы обозначить, определить, описать явления, события, предметы, существа, отсутствующие на Земле или только-только начавшие проявляться в смутном зеркале будущего.
«Час уже пробил, и выбор между злом и добром у нашего порога».
Слова Норберта Винера призывали Станислава Лема к прямым действиям.
Это и понятно: усложнённые тексты требовали соответствующего комментария.
Много позже к очередному воспоминанию неутомимого звездопроходца — роману «Осмотр на месте» — писатель даже приложил особый «Толковый земляно-землянский словарик».
«Ниже я привожу горсточку слов из этого словаря, — указывалось в приложении к роману, — поскольку они могут облегчить чтение настоящей книги. Я привёл также некоторые выражения, которые не встречаются в тексте, однако играют важную роль в духовной и материальной жизни Энции (так Станислав Лем назвал некую планету из системы двойного солнца в созвездии Тельца. — Г. П., В. Б.). Лицам, которые с большей или меньшей язвительностью упрекают меня (Ийона Тихого) в том, что я затрудняю понимание моих воспоминаний и дневников, выдумывая неологизмы, настоятельно рекомендую провести несложный эксперимент, который уяснит им неизбежность этого. Пусть такой критик попробует описать один день своей жизни в крупной земной метрополии, не выходя за пределы словарей, изданных до XVIII столетия. Тех, кто не хочет произвести подобный опыт, я попросил бы не брать в руки моих сочинений».
Кстати, в четырнадцатом путешествии Ийона Тихого впервые появились знаменитые и загадочные «сепульки», никак автором не объяснённые: прекрасный и очень убедительный пример метафоры порочного круга.
«Нашёл короткую информацию: “СЕПУЛЬКИ — важный элемент цивилизации Ардритов (см.) на планете Энтеропии. См. СЕПУЛЬКАРИИ”. Я заглянул туда и прочёл: “СЕПУЛЬКАРИИ — предметы, служащие для сепуления (см.)”. Я поискал слово “Сепуление”; там стояло: “СЕПУЛЕНИЕ — деятельность Ардритов (см.) на планете Энтеропии (см.). См. СЕПУЛЬКИ”».
Писателя не раз спрашивали, что же это всё-таки такое — сепульки.
Например, журналист Л. Репин писал ещё в 1963 году: «Станислав Лем положил трубку и подошёл к столу. Теперь самое время спросить его про эти… как их… сепульки. Набравшись смелости, спрашиваю. Лем весело и очень заразительно смеётся, потом говорит: “Честное слово, я и сам не знаю! Просто мне очень хотелось, чтобы читатель сам решил, что это такое. Пусть каждый думает, как ему хочется. Или, как у вас говорят, кто во что горазд. И не огорчайтесь, что я не открыл вам эту маленькую тайну. Ведь и Ийон Тихий не смог найти ответ на этот вопрос”».
Конец 1950-х годов для писателя Станислава Лема — это прежде всего реальное осмысление накопленных им научных знаний. Это поистине огромные и глубокие знания. Кибернетика и теория информатики, к примеру, вошли в самую суть таких его романов, как «Эдем» (впервые напечатан в 1958 году в катовицкой газете «Рабочая трибуна») и «Расследование» (напечатан в краковском журнале «Pzekrój»).
К концу 1950-х Лем выработал свой собственный метод работы.
Заключался он в том, что писатель, обдумав некую общую концепцию романа или рассказа, начинал писать прямо с «чистого листа», в надежде на то, что по ходу работы автоматически столкнётся с какими-то неожиданными и интересными явлениями и начнёт с ними разбираться. Главное, считал Лем, ввязаться в сражение, вторгнуться на незнакомую территорию.
Не самый лучший, конечно, метод.
Он изначально таил в себе множество изъянов.
Прежде всего, конечно, мешало то, что автор мог столкнуться (и действительно не раз сталкивался) с чем-то совершенно не укладывающимся в уже обдуманную концепцию. Скажем, в романе «Расследование» убедительный финал так и не был найден, вот и пришлось довольствоваться тем, что подарило автору его буйное воображение. Слишком уж много было выявлено загадок, и к некоторым из них даже подход не был обозначен. В общем, ну да: истина может быть и такой. Но для читателя такого вывода мало.
Жалоба
Напишите нам, и мы в срочном порядке примем меры.
Comments