Путешествие вокруг света на корабле «Бигль» - Чарльз Роберт Дарвин Страница 21

Упомяну еще лишь о двух птицах, которые очень распространены и обращают на себя внимание своими повадками. Saurophagus sulphuratus – типичный представитель большой американской трибы тиранов-мухоловок. По своему строению он очень близок к настоящим сорокопутам, но по образу жизни его можно сравнить со многими птицами. Охотясь в поле, я часто наблюдал, как он подобно хищной птице парит над одной точкой, а затем быстро перелетает на другое место.

Когда видишь его неподвижно парящим в воздухе, то даже на близком расстоянии можно легко ошибиться, приняв его за представителя отряда хищников, но по силе и быстроте полета он значительно уступает хищным птицам. По временам Saurophagus посещает местности, лежащие около воды, и там подобно зимородку сидит неподвижно, хватая всякую рыбешку, какая только близко подойдет к берегу.

Этих птиц довольно часто держат в клетках или на птичьих дворах, подрезая им крылья. Они скоро делаются ручными и очень забавны своим хитрым и свое-образным поведением, сходным, судя по тому, что мне рассказывали, с ухватками обыкновенной сороки. Полет у них волнообразный вследствие того, что голова и клюв, по-видимому, слишком велики для их тела. Вечером Saurophagus садится на куст, часто у самой дороги, и беспрерывно повторяет один и тот же резкий, но, пожалуй, приятный крик, в котором есть что-то похожее на членораздельные слова; испанцы говорят, что это что-то вроде слов «Bien te veo» [я хорошо тебя вижу], соответственно чему и дали название этой птице ^[80].

Один пересмешник (Mimus orpheus), называемый местными жителями каландрией, замечателен тем, что поет много лучше всех прочих здешних птиц; в самом деле, это почти единственная птица Южной Америки, которая, по моим наблюдениям, садится с намерением петь. Пение ее можно сравнить с пением нашей камышевки, но оно гораздо громче, – несколько резких нот, несколько очень высоких, и все это сочетается с приятным щебетанием. Поет она только весной. В остальное время года крик ее резок и далеко не мелодичен. Близ Мальдонадо эти птички были доверчивы и смелы; они постоянно летали во множестве вокруг сельских домов, чтобы поклевать мяса, которое развешивают для просушки на шестах или по стенам; если к пиршеству присоединялась какая-нибудь другая маленькая птичка, каландрии вскоре отгоняли ее прочь.

На обширных необитаемых равнинах Патагонии водится другой близкий вид Orpheus Patagonica d’Orbigny, который часто попадается в долинах, поросших колючим кустарником; эта птица пугливее, и голос ее звучит чуть-чуть иначе. Мне представляется любопытным следующее обстоятельство, свидетельствующее о некотором различии в повадках этих птиц: когда я впервые увидел этот второй вид, то, исходя из одного только различия в повадках, решил, что это не тот вид, который водится в Мальдонадо. Впоследствии я раздобыл экземпляр из Патагонии и сравнил оба вида, правда довольно поверхностно; они показались мне настолько сходными, что я изменил свое мнение; но в настоящее время м-р Гульд считает, что это, безусловно, различные виды, – вывод, согласующийся с незначительным различием в повадках, о чем Гульд, однако, не был осведомлен.

Человека, привыкшего к виду одних только птиц Северной Европы, южноамериканские стервятники безмерно поражают своей многочисленностью, дерзостью и отвратительными повадками ^[81]. К числу их относятся четыре вида каракар (Polyborus), гриф-индейка, гальинасо и кондор. Каракар по особенностям их строения относят к орлам; мы сейчас увидим, как мало эти птицы достойны такого почетного места. По своим повадкам они как раз занимают место наших ворон, сорок и воронов – птиц, которые широко распространены по всему остальному земному шару, но совершенно отсутствуют в Южной Америке.

Начнем с Polyborus brasiliensis: птица эта часто встречается, и географическая область ее распространения очень обширна; всего многочисленнее она в травянистых саваннах Ла-Платы (где ее называют карранчо); довольно часто она встречается и в бесплодных равнинах Патагонии. В пустыне между реками Негро и Колорадо множество этих птиц постоянно держится вдоль дорог, пожирая трупы истощенных животных, павших от усталости и жажды. Хотя карранчо – обычный обитатель этих сухих открытых равнин, а также засушливого побережья Тихого океана, тем не менее ее встречают и во влажных дремучих лесах западной Патагонии и Огненной Земли.

Карранчо, так же как и химанго, постоянно летают во множестве около эстансий и боен. Если на равнине падет какое-нибудь животное, то пир начинают гальинасо, а затем уже эти два вида каракар обгладывают кости дочиста. Хотя все эти птицы и кормятся совместно, живут они далеко не дружно. Когда карранчо сидит спокойно на ветке дерева или на земле, химанго часто начинает летать вверх и вниз, описывая полукруги, и старается всякий раз ударить снизу своего более крупного сородича. Карранчо мало обращает на это внимания и только вертит головой. Хотя карранчо часто собираются стаями, живут они не сообща, потому что в пустынных местах они встречаются в одиночку или, чаще, парами.

Говорят, что карранчо очень хитры и воруют множество яиц; вместе с химанго они, если случается, склевывают струпья с болячек на спинах лошадей и мулов. Капитан Хед со свойственной ему живостью и точностью описал эту картину: с одной стороны, несчастное животное с опущенными ушами и выгнутой спиной, а с другой – птица, парящая в воздухе и высматривающая на расстоянии какого-нибудь ярда свое отвратительное лакомство. Эти лжеорлы крайне редко убивают живую птицу или какое-нибудь другое животное; их привычки стервятников, трупоедов станут очевидны всякому, кому случится заснуть в пустынных равнинах Патагонии: проснувшись, он увидит, что на каждом окрестном пригорке сидит одна из этих птиц, терпеливо наблюдая за ним своим зловещим оком.

В здешних местах это – одна из характерных черт ландшафта, с чем согласятся все, кто странствовал здесь. Если на охоту выезжает отряд с собаками и лошадьми, то весь день за ним следует несколько этих птиц. После еды их не прикрытый перьями зоб выпирает вперед; в это время, да и вообще, карранчо ленивая, смирная и трусливая птица. Полет у нее медленный и тяжелый, как у английского грача. Она редко высоко летает, но дважды мне приходилось видеть, как она плавно скользила в воздухе на большой высоте. Она бегает (но не скачет), правда, не так быстро, как некоторые другие виды того же рода.