Секретная миссия резидента «Патраса» - Михаил Болтунов Страница 21

Наступил 1981 год. Генералу Хоменко исполнилось 58 лет. Путь пройден был немалый – война, три длительные зарубежные командировки, работа в Центре, в академии. Вообщем, можно собираться на покой. Однако, как сказал поэт, «покой нам только снится».

Александр Андреевич с тревогой наблюдал, как развивались события в Польше. Страна ведь для него не чужая. В 1945 году его стрелковый полк освобождал польские земли. В составе 5-й ударной армии он наступал южнее Варшавы с мангушевского плацдарма.

А что же теперь, через тридцать пять лет, происходило в Польше? Попытка поднять цены на мясо и колбасные изделия летом 1980 года вызвала волну забастовок: сначала на варшавском тракторном заводе, потом в Люблине, а дальше – на судостроительном заводе в Гданьске. В том самом Гданьске, где 10 лет назад прошли массовые выступления рабочих. Тогда недовольство было подавлено. Теперь все оказалось намного сложнее. К акции присоединились другие предприятия. Аппетиты забастовщиков росли. Профсоюз «Солидарность» рос и крепчал, и теперь уже помимо экономических выдвигались и политические требования.

В Советском Союзе с тревогой следили за происходящим в Польше. А там события развивались стремительно: ушел в отставку премьер-министр, потом покинул свой пост руководитель Объединенной рабочей партии Эдвард Герек.

В марте 1981 года состоялась крупнейшая забастовка, в которой участвовало около миллиона рабочих.

В общем, волноваться было отчего. И это самым непосредственным образом касалось советской военной разведки. Еще бы, приграничная с нами страна, член Варшавского договора, а там такое творится. И тогда было принято решение укрепить варшавскую резидентуру. Однако трудиться военным атташе и руководителем разведаппарата в дружественном социалистическом государстве, в спокойной размеренной обстановке, – это одно, и совсем другое – находиться в бурлящей страстями, борьбой и ненавистью к Советскому Союзу стране. Так что руководство ГРУ стояло перед трудным выбором. В конечном итоге эту миссию решили доверить фронтовику, опытному разведчику генералу Александру Хоменко.

Предложение, откровенно говоря, было несколько неожиданным, но оно не смутило Александра Андреевича. Конечно, он в полной мере осознавал, что из тихой академической заводи его направляют, по сути, в боевую обстановку. Разумеется, мог бы сослаться на возраст, и, думаю, никто бы его не осудил. Ведь действительно есть и более молодые, и уже с опытом, знаниями. Однако ничего такого не собирался предпринимать Хоменко. Он дал свое согласие и пошел укладывать чемоданы.

В августе 1981-го Александр Андреевич приехал в Варшаву.

«К тому времени, – вспоминает он, – в Польше пышно расцвели антисоветские, антирусские настроения. Нам припомнили все “обиды”, в том числе трехсотлетней давности, вроде подавления восстания поляков А.В. Суворовым во времена Екатерины II. Напоминать же полякам бесчинства их предков на Руси (одно Смутное время чего стоит) дело бесполезное. Да и заботы были иные, чем спорить, кто кому больше наделал пакостей».

Да уж, воистину, как говорят в народе: забот полон рот. Центр ждал постоянной, непрерывной информации, анализа обстановки. Что касается военной составляющей, то здесь особых проблем не возникало. Страну постоянно посещали руководители Советской армии – маршалы Соколов, Куликов. Проводились совместные учения.

А вот политическая обстановка была крайне сложной и противоречивой. Тем не менее поступление информации в Центр наладить удалось. Надо сказать, что и Москва не отказывала руководителю разведаппарата ни в чем.

«Позвонишь, – рассказывал Хоменко, – нужно первое, второе, третье… Получай. Необходим транспорт. Забирай. Напряжение, конечно, было колоссальное. В моей резидентуре работало шесть шифровальщиков, если в других аппаратах их обычно один-два. Мы ежедневно направляли по объему столько информации, сколько из Германии, Франции и США в Центре не получали.