Председатель Совета народных комиссаров Владимир Ильич Ленин - Борис Илизаров Страница 21

Все годы войны Ленин был необыкновенно активен. Он с удовольствием исполнял роль главного редактора решений правительства, контролера за их исполнением, верховного распределителя ресурсов, кадровика, партийного гуру и морального авторитета. Точнее, он отменял все моральные запреты для своих более молодых товарищей, коллег, партийцев и красногвардейцев. В своей обычной жизни Ленин не был злым и кровожадным человеком. Он заботился не только о тех, кого любил, но и о тех, с кем прошел долгий путь борьбы. Всему этому есть много достоверных свидетельств. Но непреклонное стремление к цели и к удержанию власти любыми средствами превратило его, интеллектуала, в рационально мотивированного холодного диктатора. Пролить кровь даже заведомо «добрых людей» он не боялся. Приведу только два достоверных примера, хотя сейчас их известно множество.

В. И. Ленин на площади Жертв Революции. Петроград, 19 июля 1920 г.

В воспоминаниях Троцкого описан такой эпизод: «Наспех сколоченные полки и отряды, преимущественно из разложившихся солдат старой царской армии, как известно, весьма плачевно рассыпались при первом столкновении с чехословаками.

– Чтобы преодолеть эту гибельную неустойчивость, нам необходимы крепкие заградительные отряды из коммунистов и вообще боевиков, – говорил я Ленину перед отъездом на восток. – Надо заставить сражаться. Если ждать, пока мужик расчухается, пожалуй, поздно будет.

– Конечно, это правильно, – отвечал он, – только опасаюсь, что и заградительные отряды не проявят должной твердости. Добер русский человек, на решительные меры революционного террора его не хватает.

Но попытаться необходимо».

В. И. Ленин произносит речь на заседании III конгресса Коминтерна в Андреевском зале Кремля. Москва, июнь – июль 1921 г.

Попробовали, получилось! Но справедливости ради надо отметить, что большинство сражавшихся на стороне красных убежденно шли воевать за лучшую долю, за землю, за национальное равенство, за социализм и мировую революцию. Эти и подобные им лозунги завораживали людей, но умирать никто, конечно, не хотел. Заградительные отряды делали людей более решительными убийцами соотечественников, не разделявших эти лозунги. Убежденными убийцами за убеждения!

В. И. Ленин и Н. К. Крупская в Горках. Август – сентябрь 1922 г.

Второй эпизод еще ярче высвечивает ленинскую натуру. В августе 1918 г. он писал местным руководителям:

«Товарищи! Восстание пяти волостей кулачья должно повести к беспощадному подавлению. Этого требует интерес всей революции, ибо теперь везде «последний решительный бой» с кулачьем, образец надо дать.

1) Повесить (непременно повесить… дабы народ видел) не меньше 100 заведомых кулаков, богатеев, кровопийцев.

2) Опубликовать их имена.

3) Отнять у них весь хлеб.

4) Назначить заложников – согласно вчерашней телеграмме.

Сделать так, чтобы на сотни верст кругом народ видел, трепетал, знал, кричал: душат и задушат кровопийц кулаков.

Телеграфируйте получение и исполнение.

Ваш Ленин».

Лично следил за «исполнением»!

На этом фоне в годы Гражданской войны Ленин достиг еще одной жизненной вершины: он расцвел интеллектуально и физически. Осенью 1919 г. Ленина посетил известный русский писатель А. Куприн. Он оставил наиболее правдивый и живой словесный портрет или, как он его назвал, «Моментальную фотографию».

В. И. Ленин и Н. К. Крупская в Горках у телескопа. Август – сентябрь 1922 г.

«Свидание состоялось необыкновенно легко. Я позвонил по телефону секретарю Ленина, г-же Фотиевой, прося узнать, когда Владимир Ильич может принять меня. Она справилась и ответила: «Завтра товарищ Ленин будет ждать вас у себя в Кремле к девяти часам утра». В проходе башни Кутафьи мы предъявили наши бумаги солдатскому караулу. Здесь нам сказали, что тов. Ленин живет в комендантском крыле, и указали вход в канцелярию. Оттуда по каменной, грязной, пахнувшей кошками лестнице мы поднялись на третий этаж в приемную – жалкую, пустую, полутемную, с непромытыми окнами, с деревянными скамейками по стенам, с единственным хромым столом в углу. Из большой двери, обитой черной рваной клеенкой, показалась барышня – бледнолицая, с блекло-голубыми глазами, спросила фамилию и скрылась. Надо сказать, нигде нас не обыскивали».

Затем Куприн попал в «просторный и такой же мрачный и пустой, как передняя, в темных обоях кабинет. Три черных кожаных кресла и огромный письменный стол, на котором соблюден чрезвычайный порядок. Из-за стола подымается Ленин и делает навстречу несколько шагов. У него странная походка: он так переваливается с боку на бок, как будто хромает на обе ноги; так ходят кривоногие, прирожденные всадники. В то же время во всех его движениях есть что-то «облическое», что-то крабье. Но эта наружная неуклюжесть не неприятна: такая же согласованная, ловкая неуклюжесть чувствуется в движениях некоторых зверей, например медведей и слонов. Он маленького роста, широкоплеч и сухощав. На нем скромный темно-синий костюм, очень опрятный, но не щегольской; белый отложной мягкий воротничок, темный, узкий, длинный галстух. И весь он сразу производит впечатление телесной чистоты, свежести и, по-видимому, замечательного равновесия в сне и аппетите».

В течение короткой паузы зоркий глаз писателя фиксирует: «Ни отталкивающего, ни величественного, ни глубокомысленного нет в наружности Ленина. Есть скуластость и разрез глаз вверх, но эти черточки не слишком монгольские; таких лиц очень много среди «русских американцев», расторопных выходцев из Любимовского уезда Ярославской губернии. Купол черепа обширен и высок, но далеко не так преувеличенно, как это выходит в фотографических ракурсах. Впрочем, на фотографиях удаются правдоподобно только английские министры, опереточные дивы и лошади.

В. И. Ленин и И. В. Сталин в Горках. 1922 г.