«Тирпиц». Боевые действия линкора в 1942-1944 годах - Дэвид Вудворд Страница 21

Черчилль в своей книге «Вторая мировая война» пишет, что он только после войны узнал, что приказы исходили лично от сэра Дадли Паунда. О ситуации, сложившейся в то время, он говорит, что опасность нападения «Тирпица» и сопровождавших его кораблей была намного серьезней, чем угроза атак подлодок и авиации. Он указывает, что наши крейсера ничего не смогли бы сделать против мощи немцев и, похоже, единственной надеждой спасти часть конвоя было его как можно более широкое рассредоточение, не дожидаясь подхода противника.

На самом деле из-за того, что Гитлер никак не решался одобрить эту операцию, «Тирпиц» вышел из Альтен-фьорда только в полдень следующего дня. К этому времени торговые суда конвоя разбрелись кто куда, а корабли сопровождения были уже далеко, и не оставалось «Тирпицу» ничего иного, как повернуть назад, поскольку на верхах решили, что не следует зря рисковать кораблем. Однако свою роль он сыграл: эскорт ушел, конвой распался, а отдельные корабли, почти беспомощные, достались на поживу авиации и подлодкам.

«Тирпица», во время его короткого похода, чуть было не торпедировала русская субмарина «К-21»; хотя русский командир и утверждал, что попал в него, потом выяснилось, что это была ошибка.

Гораздо позже, когда намеренно стиралась память о братстве по оружию между Западом и Россией, советская пресса стала раздувать этот инцидент и обвинила Великобританию в намеренном сокрытии факта торпедирования «Тирпица» подлодкой «К-21». Если бы это произошло, то такое событие невозможно было бы утаить, так как все морские архивы после войны стали доступны союзным державам.

Когда стало известно, что «Тирпиц» вышел в открытое море, британские и американские корабли пытались сделать вид, что идут на перехват, чтобы отрезать его от побережья, если он отойдет от него слишком далеко. Они надеялись, что это заставит его вернуться в гавань, но немцы не обратили на этот маневр никакого внимания. А тем временем немецкие самолеты и подлодки охотились за судами конвоя и беспрепятственно топили их.

Когда все было кончено, потребовалось более двух недель, чтобы выяснить судьбу всех кораблей и собрать тех, кто уцелел. Суда оказались разбросанными по всему Баренцеву морю, от районов сплошного льда, куда забрались команды потопленных кораблей, до побережья Новой Земли. 21 транспорт был потоплен. Из 200 000 тонн грузов, которые везли суда конвоя, в Архангельск дошли только 70 000.

Ситуация была ужасной: моряки переживали, что суда пришлось бросить из-за угрозы, которую представляли для британских и американских тяжелых кораблей германская авиация и субмарины к западу от острова Медвежий. Когда линкор «Вашингтон» вернулся в Исландию, его команда отказалась сойти на берег – морякам было стыдно смотреть в лицо своим товарищам.

Теперь все это в прошлом, но до тех пор, пока люди будут воевать и ходить по морям, сохранится нужда в конвоях и так или иначе будут возникать те же проблемы, поэтому трагедию конвоя PQ-17 будут изучать, и люди долго еще будут спорить, можно ли было предвидеть и предотвратить его гибель.

Большинство торговых судов конвоя были потоплены, но представляется совершенно ясным, что даже если бы они не рассредоточились, все равно им бы не удалось спастись от снарядов немецких тяжелых кораблей. Разве только нервозность немецких командиров, степень которой мы тогда не осознавали, могла предотвратить разгром.

Когда было принято решение, что нельзя рисковать двумя линкорами союзников, авианосцем и сопровождающими их кораблями вблизи вражеских берегов, катастрофа стала неизбежной, стоило только немцам решиться на применение «Тирпица» в качестве угрозы.

Я уже не раз подчеркивал в этом повествовании, что присутствие «Тирпица» сковывало действия кораблей союзников, хотя они нужны были во многих других местах.

Учитывая тот факт, что, когда «Тирпиц» все-таки вышел в свой единственный длительный боевой поход, тяжелые корабли союзников даже не пытались перехватить его, зная о связанном с этим риском, напрашивается вопрос: стоило ли вообще держать тяжелые корабли союзников в Северной Атлантике и Арктике?

Ответ на этот вопрос таков: потеря большей части конвоя PQ-17 нанесла лишь небольшой урон союзникам, по сравнению с тем, что могло бы произойти, если бы немецкий линкор вышел в Атлантику. Арктические конвои, конечно, были важны, но ход войны для Советского Союза не зависел от них. Зато от атлантических конвоев зависел весь ход войны для Великобритании и Соединенных Штатов в Европе, на Ближнем Востоке и в Индии.

Как последнее средство необходимо было держать наготове британские и американские большие корабли, чтобы обеспечить проводку судов через Атлантику. Здесь они смогли бы воевать, имея абсолютное превосходство в воздухе благодаря наличию авианосцев, которых у немцев не было, поэтому главное сражение произошло бы вдали от береговых авиабаз. Более того, оно произошло бы в открытом море, где немцы не смогли бы сосредоточить свои подлодки, как случилось в районе Нордкапа.

В то же время попытка флота метрополии оказать поддержку конвою большими кораблями на всем пути до Мурманска, по всей вероятности, закончилась бы тем же, чем и попытка флота метрополии ворваться в гавань Тронхейма или в Альтен-фьорд и потопить «Тирпиц» орудийным огнем.

Сущность войны на море заключается в том, что, с одной стороны, есть задачи, с которыми не могут справиться большие корабли, а с другой стороны, есть задачи, которые под силу подводным лодкам и авиации. Пример тому – провал попыток остановить конвои через Атлантику.

Спасти ситуацию можно было бы только одним способом – держать эскорт рядом с торговыми судами в надежде, что позже их можно будет опять собрать и уберечь от авиации и подлодок.

Премьер Черчилль сделал выводы из трагедии PQ-17 и написал Сталину: «С глубоким сожалением мы пришли к заключению, что попытка направить следующий конвой PQ-18 не принесла бы вам пользы и нанесла бы только невосполнимый ущерб общему делу».

Сталин, недовольный этим решением, писал: «Я никак не мог бы предположить, что Правительство Великобритании откажет нам в подвозе военных материалов именно теперь, когда Советский Союз особенно нуждается в подвозе военных материалов в момент серьезного напряжения на советско-германском фронте».

Следующий конвой был отправлен в Россию только в сентябре, поскольку корабли флота метрополии в августе были вновь посланы на юг для сопровождения конвоя на Мальту.

Это был самый знаменитый из всех конвоев на Мальту; прорвались только пять торговых судов из пятнадцати, а авианосец «Игл» и крейсер «Манчестер» были потоплены, но эти пять судов, что достигли Большой бухты, сняли осаду с Мальты, и обстановка на острове с тех пор уже не ухудшалась.

С тех пор положение союзников стало постепенно улучшаться. Тяжелейшие сражения на западе были еще впереди, но время поражений прошло. Почти незаметно, в течение нескольких недель, инициатива перешла к нам; это случилось именно в те дни августа 1942 г. Самым ярким событием того времени были американская высадка в Гвадалканале и улучшение положения Мальты. Натиск сил оси был сначала остановлен, а затем повернут вспять. На очереди были Гвадалканал, Аламейн, Северная Африка и Сталинград.