Футбол без цензуры - Вадим Евсеев Страница 21

Когда я в спартаковский дубль пришел, то оторопел – там было человек семь из той команды, что нас все время возила. Титов, Мелешин, Мовсесян, Джубанов, Рекуц, Бень, Семенов, позже – Гунько из той же команды. В первенстве школ остановить их было невозможно. Бросишь все силы на то, чтобы закрыть Титова, который уже тогда выделялся, – другие забьют.

Был период, когда я уже 17-летним в дубле играл, но полгода, когда мог, еще и за школу приходил побегать – так они нас в «Сокольниках» 10:0 отделали. Титов, Семенов, Мовсесян были большие, физически более развитые. Можно сказать, акселераты.

Их Анатолий Королев тренировал – очень жесткий тренер, который рявкнуть мог, в том числе и матом, так, что мало не покажется. А наш тренер, Александр Иванович Геворгизов, был человеком добрым. Его, к сожалению, уже нет в живых.

Трунин в «Динамо» учил нас азам. И все следовало делать, как он говорит. Но мне было интересно, а повозиться с мячом или попробовать побить через себя я и во дворе мог. Это сейчас те немногие, кому это еще интересно, выходят во двор – а там нет никого. Когда я рос, это вообще не было проблемой – играли все и везде.

Геворгизов в «Локомотиве» развязал мне руки. И не только мне. Тренировочный, да и игровой процесс больше строился на доверии и импровизации. Хорошо это или плохо – не знаю. Но важно, что девиза «Результат любой ценой!» у него и в помине не было. Он просил играть и получать от этого удовольствие. А выигрывать нам и самим хотелось.

С одной стороны, мне не хватало тех классных по тем временам условий для тренировок, которые у нас были в «Динамо». С другой, доверие тренера, не одергивающего тебя по каждому поводу и дающего свободу, окрыляло. А непростые условия, в которых мы занимались, может, наоборот, только закалили.

Но я все равно считаю, что лучше ребятам расти там, где для них созданы все возможности. Гляжу, в каких условиях они сейчас работают, – и радуюсь за них. Не хочу, чтобы неизвестно где тренировались и непонятно кто ими при этом руководил. А требовать от детского тренера результат – это неправильно. Что, по-вашему, лучше – когда детская команда занимает сплошь первые места, но потом из нее никто не преуспевает? Или когда играют ни шатко, ни валко, всем проигрывают, зато два-три футболиста каждого возраста потом играют в Премьер-лиге?

По-моему, второе. А если результат делаешь – значит, тебе надо идти вверх и мужиков тренировать. Не надо путать две вещи. Результат – это хорошо, но детские школы должны работать для того, чтобы футболисты росли. Поэтому неправильно платить детским тренерам премиальные за победы. Они должны быть материально заинтересованы в воспитании игроков.

И эта система у нас есть. Помню, когда я попал в дубль «Спартака», вдруг Трунин из «Динамо» позвонил, спросил телефон клуба. Видимо, хотел получить деньги за то, что меня воспитал. И правильно хотел, пусть мы и разошлись в тринадцать лет. Все-таки базу он мне заложил. Чем закончилось – правда, не знаю.

Сейчас, когда футболист заключает первый контракт с профессиональной командой, клуб РФПЛ должен заплатить школе, в которой он воспитывался, 400 тысяч рублей, клуб ФНЛ – двести тысяч, второго дивизиона – сто. Часть этих денег идет в школу, часть – воспитавшему парня тренеру.

В той же Голландии, не только в знаменитой школе «Аякса», а везде, результат на детском уровне не важен. И мы видим, сколько игроков оттуда выходит. Хочешь купить хорошего иностранца – езжай в чемпионат Голландии. И там не только своих молодых выращивают, но и привозных развивают. Не просто так, наверное, из ПСВ вышло два великих бразильца – сначала Ромарио, а потом Роналдо.

Йохан Кройф в академии «Аякса» придумал даже, чтобы тренеры у каждой команды менялись каждые шесть недель, чтобы у ребят не возникало зависимости от них, а у самого специалиста не замыливался глаз. Понятная, хорошая система, но для нас – непривычная. Российскому детскому тренеру смириться с таким будет тяжело. Он начнет ворчать, шептать кому-то: «Я их вел два года, мы добивались результата, а сейчас – что?» А ведь у старого тренера в голове о каждом игроке сидят стереотипы, которые уже не выбьешь, а новый увидит в пацане что-то другое, разовьет.

* * *

Александр Маньяков:

– Это Вадику кажется, что он с первой игры у нас в локомотивской школе заблистал. Прекрасно помню, как нам его представили, и я, тоже мытищинский, удивился: вроде всех своих ровесников знаю, а его – нет. Оказалось, он через район от меня живет, в так называемых Грачах. Там раньше домики стояли желто-песочного цвета, и почему-то из-за них это название приклеилось.

После того как он сыграл в трясучку, попался и обиделся на тренера в «Динамо», что его не взяли во Францию, Вадик перешел в «Локомотив». Но в первый состав не проходил и впечатления особого не производил. Все изменилось, когда мы однажды на Новорязанской улице за Казанским вокзалом, где у «Локомотива» был еще один стадиончик, играли с СДЮШОР Советского района, которая теперь называется «Чертаново».

Он вышел на замену – и как начал их возюкать! Играл центральным полузащитником и вел всю игру. Думаю – ну ни хрена же себе у нас футболист появился, вот это усиление! С тех пор он всегда был в основном составе и вмиг стал ведущим футболистом. Причем не играл за школу только на одной позиции – крайнего защитника. Там, где в итоге и провел всю взрослую карьеру!

Там еще интересное стечение обстоятельств было. До Вадика у нас в команде играл Ромка Шаронов. Да-да, тот самый, который потом стал двукратным чемпионом России с «Рубином» и съездил на два чемпионата Европы. Но тогда как было – если ты родился после 1 августа, то имеешь право играть за команду следующего года рождения.

А Шарон тут как раз начал относиться к тренировкам спустя рукава, балбесничать. Фраерок такой стал – и тренеры убрали его в команду 1977 года, где он стал лидером и вырос в серьезного футболиста. Рома ушел – Вадик пришел. Команда у нас очень дружная была, не помню, чтобы мы не то что дрались, а ругались между собой. Кликуха тогда у Евсеева была – Толстый. И не потому что лишний вес имелся, а потому что он всегда такой коренастенький был.

Он из очень бедной семьи. С его мамой и братом я на играх наших познакомился, они все время ходили за него болеть, и мама очень переживала. Не избалованный совершенно, сам себя сделал. И, сделав, помог всем своим родным. Купил брату и маме с сестрой по квартире, машины. Редко таких людей найдешь.

Вадика наш тренер Геворгизов, царствие ему небесное, очень любил. Один раз в выпускной год, когда Вадик уже был в дубле «Спартака», он в воскресенье улучил время, чтобы приехать сыграть за школу. Идет такой с сумкой, а мы сидим на трибуне, ждем, пока младший год закончит играть. Евсеев не говорил, что приедет, – а тренер, как его увидел, так встал и к нему пошел: «Вадик, Вадик!» Подошел – и начал по голове гладить. Мы потом над ним за это в раздевалке ржали…

Как человек Геворгизов был очень хороший и всем нам после школы пытался помочь с трудоустройством. А как тренер… Он в возрасте был, под 70, болел, давление скакало. Тяжело ему приходилось. До сих пор осадок, что он умер уже довольно давно – а я даже не знаю, где он похоронен. По-человечески он очень много тепла в нас вложил.