Герлен. Загадочная история легендарной семьи парфюмеров - Элизабет Де Фейдо Страница 21

Будучи англофилом, Эме Герлен вынужденно признавал, что Париж с большим отрывом лидировал на парфюмерном рынке. Лондон был на втором месте.

Разумеется, начиная с XVIII века англичане тщательно следили за гигиеной и превращали свой утренний туалет в особый ритуал. Именно они создали ванну, в которой можно было мыться мылом, споласкиваться горячей водой и туалетным уксусом, а после водной процедуры освежиться кёльнской водой.

Мир британской парфюмерии вдохновлял Эме Герлена. Он любил их аскетичные, сдержанно элегантные магазины с отделкой из темного дерева, которая помогала создать уютную, почти интимную атмосферу. Там он часто удивлял консультантов знаниями о предлагаемой ими продукции. Любил бывать у Флориса, молодого испанского парфюмера из Менорки, переехавшего в Лондон в 1730 году. Герлена неизменно очаровывали ароматы жасмина, флердоранжа, а также знаменитого Lavender – концентрата из семидесяти пяти запахов, которые принесли Флорису славу «элегантного лондонского парфюмера».

Поразил воображение Герлена и парикмахер по имени Уильям Генри Пенхалигон, работавший в районе Сент-Джеймс. В 1872 году он создал Hammam Bouquet, туалетную воду, предназначенную для джентльменов, посещающих турецкие бани. Аккорд из розы, жасмина и сандалового дерева очаровал Эме, впрочем, как и все буржуазное и финансовое общество Лондона.

Герлен всегда внимательно следил за английским рынком. Он восхищался прекрасными свойствами английского туалетного мыла, которое обладало тремя бесспорными достоинствами: качественными ингредиентами, натуральными и эфирными эссенциями, экологичными способами производства. У них имелась собственная формула со стопроцентной растительной основой, обогащенной эфирными маслами. Только продукция Roger & Gallet могла конкурировать с ними. В 1889 году первая линия Violette de Parme французского Дома Roger & Gallet выиграла Гран-при на Всемирной выставке и привлекла внимание королевы Виктории. Мыло с лавандой, чайной розой, сандалом, гиацинтом, жасмином, иланг-илангом, гвоздикой ценилось за проливом еще и благодаря упаковке: шелковая бумага, печать Дома, кольцо в цвет аромата.

Эме решил импортировать из Англии пудру из талька, нюхательные соли, линию мыла для бороды, а еще кубики для ванны с различными ароматами. С таким же успехом он продавал у себя экстракт пачули в красивом флаконе с пробкой из изумрудного стекла. Аромат полюбился кокеткам и познал настоящий успех во времена Второй империи.

Тем не менее братья Герлен никогда не были простыми импортерами, или, хуже того, подражателями. Они всегда хотели подчеркнуть собственный бренд. Однако это потребовало многих лет работы, а еще верности идеалам Дома и оригинальности. Для Эме Герлена суть создания аромата заключалась в возможности сочетать природные богатства и творчество парфюмера, который, по его мнению, становился сродни алхимику и музыканту.

Надо отметить, что на первых порах Эме проявлял сдержанность. Он предлагал дамам «букеты» – Bouquet de Lord Seymour, Le Bouquet de Neva и туалетную воду – Eau Balsamique Perfectionnée, Eau d’Héliotrope. На этом этапе Эме подходил к делу традиционно. Это был не художественный проект, а наблюдение за природой. Естественные ароматы символизировали Добро и Красоту, а искусственные пахли адской серой.

Но постепенно Герлен освобождался от рамок этих правил.

Как и его современники, сначала он использовал шесть базовых нот: розу, жасмин, флердоранж, туберозу, фиалку, кассию. Вскоре их дополнят жонкиль, нарцисс обыкновенный, резеда, сирень и боярышник. Имея в своем распоряжении этот набор, парфюмер мог воспроизвести практически любой цветочный аромат. Благодаря таланту и воображению, Эме Герлен еще больше расширил свою палитру. Судя по всему, именно в этом и заключалась его сильная сторона. Например, аромат гелиотропа он получал путем смешивания ванили и миндаля.

Братья Герлен не полагались ни на руководства для парфюмеров, ни на готовые рецепты, которыми делились их коллеги. «Не лучше ли просто отказаться давать свои формулы, – говорил он, – чем предлагать те, что не имеют никакой ценности?»

Эме знал все базовые компоненты, известные парфюмерам в эпоху Второй империи. Он освоил их в ателье своего отца, комбинируя запахи и переделывая состав по нескольку раз, подобно пианисту, многократно исполнявшему гаммы. В раннем возрасте он научился копировать модные запахи, такие, как парфюмы Mousseline, Chypre, Millefleurs, À la Maréchale. Концентрация ароматических веществ в них не превышала двух-трех процентов.

Парфюмы были довольно слабыми и быстро выветривались. Однако Герлен уже умел делать ароматы более стойкими, не увеличивая при этом расход эфирных масел. Наделить их магией, способной оставлять за каждой женщиной пленительный шлейф, по которому ее можно узнать из тысячи других.

«Каждая женщина должна иметь свой парфюм, если она хочет проявить индивидуальность», – говорил он своим слушателям. Именно в этом, по его мнению, заключался подлинный шик. По этой причине рисовая пудра, мыло и помада имели по нескольку вариаций, чтобы удовлетворить различные вкусы. Пьер-Франсуа-Паскаль уже готовил разнообразные составы, чтобы найти идеальную ноту для каждой своей покупательницы.

Эме хотел продолжить традицию и сохранить производство индивидуальных запахов. Именно поэтому он создал такие ароматы, как Maréchale Duchesse, Eau de Don Fernando, Impérial Russe, Bouquet de Furstenberg или Eau de Cologne Russe, которые принесут ему славу и признание дворов Центральной Европы.

С годами верность парфюму стала одной из самых важных его черт. И в этом, как ни парадоксально это прозвучит, заключался его отказ следовать моде. «Дама, меняющая запахи, отдает дань парфюму. Но дама, сохраняющая верность своему парфюму, им дышит», – писал Эжен Риммель. Для него, как и для Эме Герлена, была важна некая неизменная деталь, определенное постоянство.

Из понятия «порядочной парфюмерии» были исключены тяжелые запахи, которые нравились кокоткам и пробуждали самые темные инстинкты. Благовоспитанные дамы предпочитали легкие цветочные ароматы. В эту эпоху огромной популярностью пользовались парфюмы для платков: тело все еще было неприкосновенно.

Роза и фиалка, в продолжение традиции XVIII века, снова входили в моду, составляя основу «свежих ароматов».