Вольная вода. Истории борьбы за свободу на Дону - Амиран Урушадзе Страница 21
Вольная вода. Истории борьбы за свободу на Дону - Амиран Урушадзе читать онлайн бесплатно
Атаманского посланца встретил Евграф. Старший Грузинов изумился, услышав вопрос Пастухова. Брат Петр за последние несколько месяцев дважды беспрепятственно покидал Черкасск, отправляясь по различным делам в Ростов-на-Дону и Нахичевань. Евграф не мог понять, как могло случиться, что свободные казаки больше не имели права передвигаться по собственной земле без доклада начальству. Пастухов пытался служить хорошо, а потому повторил вопрос, подкрепив его ссылкой на авторитет атамана и генералов Репина и Кожина. В этот момент Евграф Грузинов взорвался: атамана Орлова он обругал в крепких непечатных выражениях, а царских генералов назвал «лытством» — лодырями, жалкими бездельниками.
На следующий день дом Грузиновых был окружен казаками во главе с атаманом Орловым и двумя царскими генералами. Евграф Грузинов отказался добровольно покинуть жилище, казакам приказали стащить упрямца с облюбованного им чердака. После короткой потасовки Грузинова выволокли из дома, раздели, заковали в кандалы и бросили в черкасский каземат.
Вскоре начались допросы. Причем Репин и Кожин допрашивали не только Евграфа Грузинова, но и его младших братьев, других домашних, а также казаков, которые были свидетелями вольных речей отставного полковника. Генералы искали большой заговор против царя и законной власти. Старший Грузинов не таился и прямо говорил следователям о своих убеждениях. Евграф Осипович «сделал разделение между донскими и великороссийскими подданными», из материалов судебного дела невозможно точно понять, какого рода было это разделение: сословным, этническим или культурным. Но очевидно, что Грузинов этим желал подчеркнуть самобытность казачьего уклада и вольных традиций Дона в противоположность рабскому крепостничеству великоросских губерний.
Генералы указывали Грузинову, что своими действиями он и его брат нарушили закон, на страже которого стоит сам император. «И в законах есть много лишнего», — заметил на это казак. Таким ответом он подвергал сомнению основу государственного порядка и фундамент имперских иерархий — законодательство. Даже скупые и предельно лаконичные ответы полковника на допросах вызывали полное недоумение следователей, которые характеризовали его слова не иначе, как «гнусные и мерзкие брани, от которых одной мысли содрогается сердце каждого верноподданного». Нервировала дознавателей и манера Грузинова вольно рассуждать о государственных порядках и законах. Один из кумиров эпохи Просвещения — закон не подлежал толкованиям, а только исполнению. О нем, как о Боге в произведениях Августина, не следовало болтать. В ходе следствия казаку-вольнодумцу «напомнили» о том, что законы «должны исполнять все… без всякого об них умствования». Грузинов давал на все генеральские вопросы краткие и бесстрашные ответы. Когда его начали упрекать и стыдить за измену верноподданнического долга, Евграф Осипович спокойно заявил, что не признает себя подданным императора Павла I, а значит, ни в чем пред ним не виноват.
«Тот, кто хочет стать сильнее власти, должен научиться без страха смотреть в глаза приказу и найти средство вырвать его жало», — писал философ Элиас Канетти в известной книге «Масса и власть». Поведение Евграфа Грузинова на многочисленных допросах и его ответы словно вдохновлены этой бунтарской максимой.
Их нашли на чердаке дома Евграфа Грузинова, и они стали основным доказательством «преступных замыслов» донского казака. Роковые листки ныне хранятся в Российском государственном историческом архиве. С виду они крайне неказисты, текст даже не написан, а скорее поспешно нацарапан. Поэтому его трудно разобрать, осмыслить еще сложнее.
Впервые научный анализ содержания «зловредных бумаг» Грузинова был проделан историками Николаем Коршиковым и Владимиром Лесиным. Согласно их выводам, Грузинов по своим общественно-политическим убеждениям являлся «представителем революционной мысли и действия радищевского типа», мечтавшим «о победе международной революции».
Возможно, это и так. Содержание скромных грузиновских записей трудно назвать подробным и систематическим изложением политической программы. Перед нами черновой набросок, разрозненные заметки, которые можно интерпретировать разными способами. Вот один из возможных.
В записке содержится указание на необходимость создания нового государства, которое предполагалось учредить «для всех людей под солнцем на островах живущих». По мнению Владимира Лесина, в данной фразе подразумеваются острова Эгейского моря: «Словосочетание „под солнцем на островах“ является лишь условным обозначением географического положения огромной державы, которая должна была вырасти на развалинах Блистательной Порты», — отметил историк. Если «острова» записки Грузинова — это реальные географические объекты, расположенные между Балканами и Малой Азией, то возникает ряд вопросов относительно такого оригинального выбора месторасположения нового политического образования. Почему именно эти острова привлекли внимание донского казака? Кого в таком случае, кроме греческого населения этих островов, имел в виду Евграф Грузинов под «всеми людьми», живущими на островах? Намеревался ли он переселять донских казаков на эти острова?
Владимир Лесин отвечает на эти вопросы ссылкой на возможное знакомство Грузинова с ситуацией на Балканах того времени, связанной с неудачными попытками представителей греческого национально-освободительного движения поднять крупное антиосманское восстание в регионе. Более того, замечание Грузинова об «островах» трактуется как «оригинальная программа разрешения балканского вопроса революционным путем».
Как известно, «в начале было Слово». Остров — это не обязательно географический объект. Остров — это еще и то, что стоит особняком, отдельно от окружающего. Текст сочинения Грузинова изобилует лексическими архаизмами, однако слово «остров» употреблялось в указанном значении и в XVIII веке, и ранее. Так, «Словарь русского языка XI–XVII вв.» в качестве одного из возможных указывает, что остров имеет и другое значение, а именно: «обособленная от других территория и ее население». Под упомянутыми отставным полковником «островами» можно понимать окраины Российской империи, населенные представителями различных народов, имеющих самобытную культуру, обычаи и традиции. Ведь не случайно Грузинов на допросе проводил идею «разделения донских и великороссийских подданных». В пользу альтернативного островного значения говорит и то, что Грузинов, судя по тексту его записей, собирался собрать свою армию («ратмену») из «казаков, татар, грузин, греков, калмыков, черкесов» — представителей «национальных меньшинств» Российской империи.
Пожалуй, трудно согласиться с мнением о записке Евграфа Грузинова как о «первой в истории русской общественной мысли политической программе ниспровержения абсолютизма». «Зловредные бумаги» больше похожи на умозрительную утопию, которая тем не менее дополняет образ начитанного офицера, сторонника традиционных казачьих ценностей, вольнодумца… и фантазера.
Во время одного из допросов Грузинов, отвергая требования судебной комиссии пояснить содержание «забранных у него бумаг», в очередной раз попытался дезавуировать слухи о своей душевной болезни: «Я всегда видел себя хорошо и теперь вижу, слава богу не в безумии…» Настойчивое желание старшего Грузинова избежать ярлыка безумца свидетельствует о широком распространении подобной оценки его поведения и убеждений среди населения Черкасска.
Жалоба
Напишите нам, и мы в срочном порядке примем меры.
Comments