Охотник - Джон Хантер Страница 20

Принцесса продолжала настаивать на том, чтобы идти по следу раненого зверя со своим игрушечным ружьем. Когда я стал возражать, ее королевская кровь вскипела и она отстегала меня со всей силой своего маленького язычка. Очень трудно иметь дело с людьми, которые привыкли, чтобы им никто не перечил. Я продолжал настаивать на своем, отказав ей в праве совершить самоубийство. К счастью, принц оказался человеком с ясной головой. Он, наконец, вмешался и велел мне самому покончить со зверем.

Я вошел в кустарник вместе со своим помощником-следопытом из племени валингулу. Я убежден, что представители этого племени — самые лучшие следопыты в Кении, и я полностью доверял своему помощнику. Почва была песчаная, и мы могли бесшумно идти по зарослям. Кругом была тишина. Это означало, что буйвол, по всей вероятности, застыл, поджидая нас в засаде. Мы подошли к месту, где было много крови, — буйвол там простоял несколько минут. Он, по-видимому, слышал, как принцесса кричала на меня, и остановился послушать. Когда спор прекратился и мы пошли по следу, он тоже двинулся дальше.

Вдруг до нас донесся едкий запах буйвола-самца. Мы остановились. Должно быть он находился всего лишь в нескольких ярдах от нас. Следопыт стоял, сильно раздув ноздри, и был похож на пойнтера, старающегося учуять выводок куропаток; затем он показал пальцем в кусты. Я ничего не видел. Думая, что буйвол находится на некотором расстоянии от нас, я знаком показал помощнику, чтобы он бросил какой-нибудь предмет в направлении животного. Он поднял камень и бросил его в кустарник впереди нас. Я услышал удар камня о рог буйвола. Зверь стоял прямо перед нами, но черная шкура настолько сливалась с тенью, что я не мог его разглядеть.

В этот миг буйвол бросился на нас. У меня даже не было времени прицелиться. Я только вскинул двуствольное нарезное ружье калибра 500 и выстрелил, как из дробового ружья. Пуля попала буйволу под левый глаз, убив его наповал. Если бы при мне было легкое ружье, зверь наверняка убил бы нас обоих, прежде чем издох сам.

Самая необычная просьба, с которой ко мне обратился один из клиентов, заключалась в том, чтобы заползти в нору и извлечь раненого африканского кабана. Я сопровождал графа Карнарвона, который ранил крупного самца дикого африканского кабана. Зверь скрылся в норе. А африканский кабан всегда входит в нору задом и держит свои клыки наготове, чтобы достойно встретить преследователя. Граф загорелся желанием во что бы то ни стало заполучить зверя, а я не мог придумать какой-либо способ достать его. У нас не было ни лопаты, ни другого подходящего инструмента, чтобы выкурить кабана.

Я обратился к следопытам с просьбой последовать за кабаном в нору. Следопыты объяснили мне, что они исповедуют магометанство, а закон ислама запрещает прикасаться к свинье. Если бы не это, они бы с радостью исполнили мою просьбу. Мне ничего не оставалось, как самому спуститься за зверем. Я снял свою куртку и, сказав помощникам, чтобы они меня вытащили за ногу, как только начну брыкаться, пополз в нору.

Нора была слишком тесная для меня, а от вонючего дыхания кабана я чуть не задохся. Так как я закрыл вход в нору собственным телом, то стало совершенно темно. Я с трудом протискивался вперед, нащупывая путь руками. Вдруг моя рука наткнулась на рыло кабана. Я схватил его за клыки. Кабан попытался прижать мою руку к стенкам норы, но я не отпускал его, ожесточенно брыкаясь ногами. От недостатка воздуха и удушливой вони, исходившей от кабана, я чуть не потерял сознание. Наконец, мои помощники вытащили меня и вонючего зверя наружу.

Когда я встал на ноги, утирая лицо, граф сказал мне:

— Блестяще, Хантер! Собственно кабан как трофей мне не нужен, мне просто нужна шкура на седло. Не повредили ли вы ее?

Надеюсь, что граф был в достаточной мере удовлетворен своим седлом. Иначе как оправдать те мучения, которые я перенес, вытаскивая кабана из норы?