Цари ордынские. Биографии ханов и правителей Золотой Орды - Роман Почекаев Страница 20

Так, в 1293 г. хан решил заменить великого князя Дмитрия Александровича Переяславского его братом – Андреем Городецким, который в очередной раз сумел склонить влиятельных ханских советников на свою сторону. Вместе с Андреем Токта направил на Русь своего брата и верного соратника Тудана во главе многочисленных ордынских войск. Поход на Русь 1293 г., известный по русским летописям как «Дюденева рать», привел к очередному разорению и опустошению Владимира, Суздаля, Мурома, Юрьева, Переяславля, Коломны, Москвы, Можайска, Дмитрова, Углича и других городов, напомнив русским походы Бату и Неврюя. Цель «рати» была достигнута: великий князь Дмитрий был свергнут, а вскоре и формально отрекся от великого княжения в пользу младшего брата.Как мы помним, старший сын Невского являлся ставленником Ногая, и Токта сильно рисковал, действуя за спиной бекляри-бека в пользу Андрея. Однако то ли Дмитрий Александрович со временем утратил благорасположение Ногая, то ли бекляри-бек просто потерял интерес к русским делам, увлекшись крупной политической игрой на Балканах, но он никак не отреагировал на смену великого князя. И это стало первым шагом на пути усиления власти Токты и, соответственно, ослабления позиций Ногая в Золотой Орде.

В середине 1290-х гг. вокруг Токты сплотились влиятельные ордынские царевичи – братья хана Тудан, Сарай-Буга и Бурлюк, полководец Тама-Токта б. Балакан (внук Шибана, брата Бату), а также Салджидай-гурген, дед Токты по материнской линии: все они были сильно недовольны чрезмерной властностью Ногая. В течение какого-то времени Ногай не подозревал об этом союзе, тем более что он сам рекомендовал хану Токте приблизить к себе братьев, Тама-Токта в течение ряда лет был соратником бекляри-бека в войне с Ираном, а Салджидай-гурген женил своего сына на дочери Ногая. Но затем от своих осведомителей в Сарае бекляри-бек, наконец, узнал о настроениях при ханском дворе и попытался исправить ситуацию. Сделать это он решил все тем же немудреным способом: потребовал от хана устранить или хотя бы выслать из Сарая Салджидая и Тама-Токту, которого обозвал при этом «отступником», поскольку посчитал его предателем прежней дружбы. Однако времена, когда Токта безропотно выполнял такие повеления бекляри-бека, миновали: теперь хану было уже около 25 лет, и он имел немало сторонников в Золотой Орде, тогда как Ногай столкнулся с серьезной оппозицией не только в Сарае, но и в собственном улусе в Придунавье. Поэтому хан отверг требование бекляри-бека, тем самым фактически объявив ему войну.К 1298 г. у Токты окончательно созрел план освобождения от власти Ногая. Хан весьма резко ответил на его очередные требования о выдаче Салджидая и Тама-Токты и начал собирать войска, чтобы выступить против бекляри-бека. Его 300-тысячная армия двинулась к владениям Ногая, и хан не без оснований надеялся, что значительная часть войск самого бекляри-бека, недовольная Ногаем, перейдет на сторону законного монарха. В этом мнении его еще больше укрепил тот факт, что Ногай не выступил навстречу хану.

Однако обеспечивать столь многочисленную армию в течение долгого времени было невозможно, и вскоре Токта был вынужден распустить ее большую часть, а сам с оставшимися войсками расположился на Дону. Тут на него внезапно и обрушился Ногай со своими основными силами, разгромил и вынудил бежать в Сарай.Но поражение не заставило Токту опустить руки и покорно ждать своей участи: судьба Тула-Буги и его братьев была еще слишком свежа в памяти хана, и он прекрасно понимал, что, открыто выступив против всесильного бекляри-бека, не имеет шансов сохранить жизнь, даже если сдастся на его милость. Поэтому, достигнув Сарая, он немедленно разослал гонцов к своим военачальникам, которые спешно стали стягивать к столице войска, верные хану. Во главе крупных сил Тама-Токта выступил навстречу Ногаю, который был так обескуражен решительными действиями хана, что не посмел принять бой и отступил. Впрочем, нельзя сказать, что это свело на нет значение его победы: Золотая Орда фактически раскололась надвое, и Ногай получил всю полноту власти к западу от Дона, включая Балканы, Северное Причерноморье, Крым и южнорусские степи.

Токта и Ногай обладали примерно равными силами и потому в течение какого-то времени не решались напасть друг на друга, боясь, что на каждого из них в это время может напасть какой-нибудь внешний враг. Такими врагами Ногая были его собственные тысячники, вышедшие из-под его власти, а также активно боровшиеся за независимость болгарские и сербские владетели, для Токты – в первую очередь, иранский ильхан Газан и Дува, правитель Улуса Чагатая. Требовались какие-то решительные действия на внешнеполитическом направлении, чтобы разрядить ситуацию.

III

Токта первым предпринял такие действия, одним своим решением обезопасив южные и восточные границы Золотой Орды от внешнего вторжения. Еще в 1294 г. он заключил мир с ильханом Гейхату. А на рубеже XIII-XIV в.в. золотоордынский хан принял весьма радикальное решение: он положительно отреагировал на инициативу великого хана Тимура, внука Хубилая, о восстановлении единства империи и признал его номинальное верховенство. Тем самым он закрепил мир с ильханами Ирана, которые и прежде никогда не отказывались признавать главенство императоров Юань, а пару лет спустя к этому договору присоединились также Дува, правитель Чагатаева Улуса, и Чапар, сын Хайду, властитель Улуса Угедэя.В единой Монгольской империи существовал обычай выделять в каждом из улусов некоторые владения правителям других улусов. В результате Токта не только вернул себе область Пиньян в Китае, некогда конфискованную Хубилаем у Берке, но и получил еще в дополнение к ней области Цзиньчжоу и Юнчжоу, доходы с которых шли в казну золотоордынского хана, получившего в имперской иерархии Юань «основной ранг третьей степени».В свою очередь, Токта выделил правителям других улусов владения в Крыму – в городе Судак, с которого правители трех улусов также должны были получать доходы в свою казну.

Последнее решение прямо-таки вывело из себя Ногая, поскольку в это время Крым был подвластен ему, а вовсе не Токте. Бекляри-бек немедленно направил своего внука Ак-тайджи в Крым, чтобы закрепить свою власть над полуостровом, однако царевич, как уже говорилось, был убит генуэзцами Кафы, что вызвало карательную экспедицию Ногая в Крым. Естественно, жестокость, с которой бекляри-бек расправился не только с Кафой, но и другими крымскими городами, не прибавила ему популярности среди местного населения, которое и прежде поддерживало Токту.Убедившись, что хан не только не собирается складывать оружие после первого поражения от Ногая, но и напротив – значительно усилил свои позиции, многие сторонники бекляри-бека в 1299 г. начали перебегать к Токте вместе со своими войсками. А когда Ногай не добился успеха в попытке перейти под власть ильхана Газана, роли соперников переменились: теперь всесильный некогда временщик готов был покориться хану и исполнять его повеления. Правда, коварный Ногай выражал такое намерение лишь на словах, затягивая переговоры с Токтой, а сам готовил предательский удар ему в спину. Однако, как мы помним, из этого ничего не вышло: хитрость бекляри-бека была раскрыта, и ему пришлось принять бой в невыгодных условиях, в результате которого его войска были наголову разбиты, а сам он убит при отступлении.

Гибель Ногая, кстати говоря, позволила Токте еще раз продемонстрировать свои истинно ханские черты. Когда русский ратник, убивший Ногая, доставил хану его голову со словами: «Вот голова Ногая», Токта спросил его: «Ч. то надоумило тебя, что это Ногай?» Тот ответил: «Он сам мне поведал об этом и просил меня не убивать его, но я его не послушался и кинулся на него». Тогда Токта приказал казнить русского на месте, заявив при этом: «Простой народ да не убивает царей!» Это его решение вызвало полное одобрение ханских приближенных, поскольку соответствовало установлению Чингис-хана, согласно которому решать судьбу потомка «Золотого рода» могли только его сородичи.