Арии древней Руси - Константин Пензев Страница 20

Во-вторых. Даосский монах Чань Чунь, проезжая в то время рядом с Иншанем (горная система на севере современной китайской провинции Шаньси) не замечал абсолютно никаких кочевников и их юрт, а встречал только оседлое земледельческое население «хойхэ» (см.: Сю Ю Цзи. Описание путешествия на запад даосского монаха Чань Чуня / пер. П. И. Кафарова. В кн.: Арабески истории. Вып. 2. Пустыня Тартари).

В-третьих. В Турфанском оазисе и в Ганьсу уйгуры смешивались, что самое интересное, с тохарами.

У автора есть мнение, что тохары кремировали своих умерших. Согласно показаниям Магакии, тохары-тугары мигрировали восточнее Таримской равнины. На восток от этой территории в конце X – начале XIII ее. находилось созданное тангутами, на землях современной провинции Ганьсу и западной части провинции Шаньси в Китае, государство Западное Ся (Си-Ся). И вот о тангутском государстве (не народе!) Марко Поло сообщал в конце XIII века:

«Здесь описывается Тангут. Как поедешь тридцать дней по той степи, о которой я говорил, тут город великого хана Сасион. Страна зовется Тангутом; народ молится идолам, есть и христиане-несториане, и сарацины. У идолопоклонников свой собственный язык (на эти слова следует обратить внимание. – К Д.). Город между северо– востоком и востоком. Народ здешний не торговый, хлебопашеством занимается (выделено мной. – К. П.). Много у них аббатств и много монастырей, и во всех множество разных идолов; народ приносит им большие жертвы и всячески их чествует…. Тела мертвых идолопоклонников всюду сжигают (выделено мной. – К. П.)…» (Марко Поло. Книга о разнообразии мира / Пер. И. П. Минаева; http://lib.ru).

На мой взгляд, Марко Поло здесь сообщает о тохарах, возможно, о народе, который образовался из тохаров и хойху после миграции последних с территории Орхона в Восточный Туркестан.

Итак. Хойху говорили на одном языке с енисейскими кыргызами, как о том сообщает Таншу (история династии Тан, 618–907 гг.): «Письмо их (кыргызов. – К. П.) и язык совершенно сходны с хойхускими» (Бичурин Н. Я. [Иакинф]. Собрание сведений… 1950).

Вэйшу называет хойху гаогюйцам, а Таншу относит кыргызов (хагасов) к гаогюйским поколениям и здесь нет каких-либо противоречий. Вэйшу, в свою очередь, также сообщает: «Язык их (гаогюйцев. – К. П.) сходен с хуннуским, но есть небольшая разница. Некоторые говорят, что предки гаогюйского Дома происходят от внука по дочери из Дома Хунну» (Бичурин Н. Я. [Иакинф]. Собрание сведений… 1950).

Т.е. на языке сходном с хуннуским говорили, в свое время, также и енисейские кыргызы. Между тем Таншу (по крайней мере, так излагает дело Н. Я. Бичурин) относит к гаогюйским поколениям и бома (била, елочжи), но сообщает о них, что бома «обликом много походили на хагасов, но говорили другим языком».

«Тайпинхуаньюйцзи» о бома: «Сцзйегу (хагасами. – К. П.) часто взаимно воюют. Наружностью походят на цзйегу, но язык [их им] непонятен» (Кюнер И. В. Китайские известия… 1961). Т. е. здесь, скорее всего, не идет речь о разных диалектах, а скорее всего, о разных языках. И еще о бома: «… От туцзюэ [у бома] нет разницы» (Кюнер И. В. Китайские известия… 1961). А туцзюэ (они же тукюэ, тугю, тукю) и есть тот народ, который в современной исторической литературе именуют «тюркюты».

Что же получается? Бома и туцзюэ есть практически один народ, и говорили они, как следует понимать, на одном и том же языке. Язык енисейских кыргызов и уйгуров-хойху одинаков и сходен с хуннуским, при этом кыргызы и бома друг друга не понимают. Между тем и кыргызы и бома относятся к европеоидной расе. Если же учесть, что у бома от тюцзюэ нет разницы во всем, а не только в языке, то и туцзюэ предстают представителями европеоидной расы. Решить данный исторический ребус представляется не совсем простым делом.

Попробуем заняться предположениями.

Первое. Предположим, что хунны есть славяно– финская общность, а древние хойху есть отрасль этой общности. На каком языке говорили эти народы? Вопрос сложный…

Если кыргызов, согласно сообщению Гардизи, отнести к славянам, то можно предположить, что енисейские кыргызы говорили на славянском, или каком – то его диалекте, равно как и древние уйгуры, в то время как бома и туцзюэ общались на тюрки. Здесь сразу следует вопрос, когда же славяне мигрировали в Минусинскую котловину?

Второе. Нельзя не учитывать одно и очень важное обстоятельство, а именно то, что индоевропейские заимствования в китайском языке относятся к древнейшим временам. «Лингвисты установили ранний вклад индоевропейцев в формирование китайской культурной лексики, преимущественно терминов скотоводства… Кое-что включено в этот вклад по ошибке: „крупный рогатый скот“ ngizu, ngu, go – gui – gud при kut gthtik перешло в китайский из шумерского gud, а не из индоевропейского guou. В остальном в этом индоевропейском вкладе можно выделить два пласта. Один пласт состоит из названий лошади (ma, mak, ср. монгол mori), гуся (ngan, ср. япон. gan), кисломолочного продукта или масла (lac – klac, где знак „-“ означает внутреннюю реконструкцию, без обращения к другим языкам). Эти названия не имеют соответствий в тохарской терминологии, но происходят из речи западных окраин индоевропейского ареала (ирл. marc, сканд. marr; древнеиндоевроп. ghan-s, нем. Gans, слав. gonsь; латин. anser – hanser; греч. galagv, galagtov, латин. lac – glac, гот. klac). Второй пласт содержит названия собаки (hun – k'iwen) и меда (miet) и имеет источник в тохарских терминах (ku, kwem, mit)!

Первый пласт распространен (за исключением lac) и в родственных китайскому языках, т. е., возможно, заимствован еще на уровне, близком к сино-тибетскому. Второй пласт, предположительно тохарский, отмечается только в китайском языке, т. е. содержит более поздние заимствования. Арийских (имеются в виду индоиранские. – К. П.) заимствований в этом раннем вкладе, в обоих его пластах, нет» (Клейн Л. С. Миграция тохаров в свете археологии; http://stratum.ant.ru).

Вопрос. От какого народа или группы народов получены вышеупомянутые заимствования?

Третье. Есть один индоевропейский язык, который является в настоящее время мертвым, в котором явно присутствует финноугорский субстрат и который вполне может претендовать на язык славяно-финно-угорской общности, если таковой полагать народ хунну. Это тохарский.

Четвертое. Возможно ли предположить, что тохарский язык и есть язык хунну?

Итак. Что у нас есть? Начнем, пожалуй, с того, что Л. Н. Гумилев утверждал о тождественности гуннов и хуннов в своей книге «История народа Хунну». Гуннская общность включала в себя в большом количестве славян и еще в 375 году, т. е. во времена Аммиана Марцеллина, возглавлялась Баламиром, чье имя, при всем желании, никак нельзя принять за тюркское.

Если читатель думает, что мысль о широком участии славян в движении гуннов на Запад, очевидно после вытеснения их китайцами из северо-китайских областей, пришла лишь в мою голову, то он ошибается. О славянстве гуннов говорил еще Д. И. Иловайский (см.: Начало Руси (Разыскания о начале Руси. Вместо введения в русскую историю) М.: Олимп, АСТ, 2002).

Движение гуннов на Запад отмечается в конце IV века, хунну приобрели значительное политическое положение в III веке до н. э., практически тогда же, когда стали известны и тохары.