Исповедь меча, или Путь самурая - Этьен Кассе Страница 20

В «Кодексе Бусидо» сказано:

«Однажды какой-то человек спросил: „Что есть смерть?“ И получил ответ коротко-сложенными стихами: „В жизни все фальшиво, есть только одна истина и эта истина — смерть“».

«Смерть посещает всех: великих и малых. Смерть настигает вас, не считаясь с тем, подготовились вы к ней или нет. Но все люди подготовлены к факту смерти. Однако вы склонны думать, что переживете всех. Это вводит в заблуждение и вас, и других. Смерть подкрадывается к вам, прежде чем вы об этом узнаете. Встречая смерть, будьте уверены в том, что вы встречаете ее в полной готовности».

А надо сказать, что создать меч для настоящего буси могли только особые люди. Изготовлением «несущих смерть» занимались горные отшельники ямабуси, исповедовавшие аскетизм и религиозную отрешенность. Ковка меча превращалась ими в некое религиозное действо, в мистерию. Перед началом работы ямабуси должны были придерживаться воздержания в еде, питье и общении с женщинами. Приступить к работе можно было только после обряда очищения, облачившись в церемониальные одеяния — кугэ. Перед алтарем, всегда стоявшим на постоянном месте в кузне, ямабуси морально подготавливал себя к предстоящей работе, чтобы гарантировать то, что в будущем созданный им меч будет защищен от сил зла. После тщательнейшей уборки мастерская ямабуси обвешивалась специальными ритуальными украшениями, симэ, которые клеились из рисовой соломы. Пучки симэ в синтоистской религии символизировали собой чистоту и безопасность.

И вот начиналась сама работа ямабуси над изготовлением «несущего смерть». Ямабуси компоновали полотно меча из нескольких сортов стали, обладавших различными качествами. Отобранные куски тщательнейшим образом обрабатывались на наковальне, после чего слитки перерубали зубилом, складывали пополам и заново отковывали. Процесс этот был очень долгим. Не менее продолжительным становился и процесс закалки. Каждую часть меча следовало нагревать и остужать по-своему, поэтому заготовку покрывали слоем глины различной толщины. Когда же работа ямабуси завершалась, меч отдавали полировщику. У того в запасе были десятки точильных камней, куски кожи различной толщины и, наконец, подушечки собственных пальцев. Другой мастер тем временем уже готовил ножны из древесины хоноки — магнолии, ведь именно магнолия лучше всего предохраняла самурайский меч от ржавчины, хотя ржаветь оружию буси, в сущности, было некогда. Рукоять меча и ножны украшались хитроумными рисунками. Многие мастера ставили на ней свои клейма. Хотя истинные ямабуси обязаны были исповедовать великую скромность. Так, великий мастер, живший в период Камакура и ставший для японцев своего рода символом уникального мастерства, Окадзаки Горо Нюдо Масамунэ вообще не считал нужным подписывать свои клинки, ибо знаток — идеальный буси — всегда распознает меч великого мастера. До нас дошли пятьдесят девять его клинков, и ни один из них действительно не был подписан.

В изготовлении меча самурая все, даже самые незначительные на первый взгляд мелочи, было важным. Ибо в зависимости от того, как был выкован клинок, он мог либо приносить благо и верно служить своему владельцу-самураю, либо не слушаться и даже ранить его. Чтобы отличить подделку от произведения истинного ямабуси, правительством сёгуна выдавались сертификаты с описанием клинка и его «легендой». В XII столетии у сёгуна таких сертификатов было всего сто листов в год. Вот и судите сами. Важно было и наличие на мечах магических формул. Они отгоняли все злое и призывали добрые силы. Первостепенную роль также играли изображения небесных светил, которые, как известно, способны оказывать влияние на земную жизнь земных героев.