Повседневная жизнь российских жандармов - Борис Григорьев Страница 20

За домом Миниха, которого Анна Леопольдовна и ее муж принц Антон Ульрих подозревали в опасном для их власти сговоре с Елизаветой Петровной, также было установлено наружное наблюдение, осуществлявшееся командой переодетых в цивильное платье гренадеров во главе с гвардейцем секунд-майором Василием Чичериным. Каждый гренадер-филер получал за эту работу большие по тогдашним временам деньги — 20, а капрал — 40 рублей в год.

Следует отметить, что с помощью наружного наблюдения и внедренных в число слуг цесаревны Елизаветы «надежных людей» (попросту говоря, агентов) были получены неопровержимые данные о тайных сборищах заговорщиков. Однако Анна Леопольдовна не только не приняла мер к подавлению заговора на основании этих данных, но даже, как мы отмечали выше, имела неосторожность проговориться о своих подозрениях в беседе с Елизаветой Петровной, чем ускорила осуществление переворота в ночь на 25 ноября 1741 года и обрекла себя и свою семью на долгие годы заключения, а своего сына Ивана VI Антоновича — на смерть в казематах Шлиссельбурга.

Елизавета Петровна «подхватила эстафету» из рук Анны Леопольдовны, установив в 1748 году за своим опальным лейб-медиком Лестоком наблюдение, которое начальником второй Тайной канцелярии А. И. Шуваловым было поручено капралу Семеновского полка С. Каменеву и его солдатам, одетым в солдатские плащи или в серое ливрейное платье. Доморощенные филеры, прогуливавшиеся около дома лейб-медика и бежавшие за его санями, своими непрофессиональными действиями обратили на себя внимание слуг, которые захватили одного из них, и тот признался Лестоку, что слежку за ним он ведет по указанию начальства.

Оценивая все попытки покушений на жизнь и здоровье правящих в России в XVIII веке монархов, о которых речь шла выше, мы, вслед за доктором исторических наук Е. В. Анисимовым, склонны считать, что почти все их весьма трудно интерпретировать как реальные, а не фальсифицированные следствием. Вполне допустимо также предположение о том, что «часть покушений на государей XVIII века была пресечена на раннем этапе их подготовки… Естественно, что полностью отрицать наличие угрозы жизни самодержцев XVIII века мы не решимся — в обществе всегда были сумасшедшие, неудовлетворенные честолюбцы, завистники, фанатики и другие люди, готовые покуситься на жизнь монарха».

А если это так, то следует признать, что уже в XVIII веке в России зарождается система государственных органов и формирований, воплотившаяся в конце XIX и начале XX века в альфу и омегу охраны и органа политического розыска и сыска, получившего название «охранки», от взаимодействия и тесного сотрудничества которых зависела личная безопасность государя и его семьи.

Образно это можно представить в следующей виртуальной картине: суверен со своей личной охраной находится в замке, защита которого во многом зависит от того, как будут развиваться события за его стенами. Если внешняя охрана, то есть политический розыск, будет в состоянии выявлять на первоначальном этапе и пресекать все попытки подготовить покушение на жизнь суверена, то его внутренней личной охране будет значительно легче и надежнее обеспечивать его безопасность как в стенах его резиденции, так и во время выездов за ее пределы. Без тесного взаимодействия внешней и внутренней личной охраны суверена его жизнь будет находился в состоянии перманентной опасности, и как бы хорошо ни справлялась со своими обязанностями личная охрана, она не могла гарантировать от провалов в случае неожиданных и заранее подготовленных покушений.

Именно такая система и начала зарождаться в России в XVIII веке. Убийства Петра III, Ивана VI Антоновича и Павла I выпадают из нашей модели, ибо они были совершены лицами, призванными осуществлять охрану указанных лиц, по этой причине шансов остаться в живых у жертв этих преступлений просто не было. Это тот самый случай исключения из правил, который подтверждает само правило.