Аристотель для всех. Сложные философские идеи простыми словами - Мортимер Адлер Страница 20

Хорошая жизнь, или счастье, – это последняя цель всей нашей деятельности.

Если мы хотим каких-то вещей, то они кажутся нам хорошими. Существуют другие вещи, которых мы должны хотеть, потому что они в действительности хороши для нас, независимо от того, кажутся ли они нам такими в какой-то момент или нет.

Если хорошая жизнь – это жизнь, включая обладание всеми по-настоящему хорошими для нас вещами, тогда мы должны желать жить хорошо, чтобы достичь счастья, или хорошей жизни. Поскольку все, что действительно хорошо для нас, является тем, что мы должны хотеть, общая совокупность действительных благ определенно является тем, что мы должны желать.

Слово «должен» выражает понятие долга или обязательства. Фраза, что мы должны стремиться к счастью, как к последней цели нашей жизни, означает, что у нас есть долг или обязанность попытаться жить хорошо.

Чтобы выполнить этот долг, нам необходимы действительные блага, которые, вместе взятые, составят наше счастье. Именно поэтому у нас есть право на них. Если у нас нет обязательства попытаться жить хорошо и если мы не нуждаемся в определенных вещах, чтобы сделать это, у нас не будет права на них, которое, как утверждал Томас Джефферсон, есть у всех нас.

Томас Джефферсон считал, что, так как природа всех людей не различна, то все имеют одинаковые естественные права, то есть одинаковые естественные потребности. В этом смысле Джефферсон принимал мнение Аристотеля, что стремление к счастью вовлекает всех людей в попытки получить один и тот же набор действительных благ.

Прежде чем я попытаюсь перечислить действительные блага, к которым, по мнению Аристотеля, должны стремиться все мы, я бы хотел уделить пару минут разнице между вопросами «Что я должен сделать, чтобы стремиться к счастью?» и «Какие шаги я должен предпринять, чтобы сделать стул, нарисовать картину или сочинить музыкальную композицию?». Это прольет свет на разницу между деянием и созиданием, то есть попытками жить хорошо и сделать что-то хорошо.

Если вы беретесь создать стул, картину или музыкальное произведение, вы должны иметь продуктивную идею этой вещи и должны знать, как ее осуществить, или обладать умениями для ее качественного производства. Продуктивная идея и навыки – это средства для данной цели. Но вы не обязаны стремиться к последней цели. Только если вы решили сделать этот конкретный стул, картину или музыкальное произведение, вы должны применить средства, необходимые для его производства.

Стремление к счастью отличается от производства стула, картины или музыкального произведения, потому что вы не можете сказать: «Если я хочу стремиться к счастью, я должен делать это или то». В отношении счастья не существует если. Вы можете не желать производить определенный стул, у вас нет в этом необходимости, но вы должны стремиться к счастью.

Но как вы должны делать это? Вопрос, который остается без ответа.

Аристотель предлагает нам два смежных ответа. Первый состоит в перечислении действительных благ, составляющих вместе счастье. Второй заключается в его рекомендациях для получения всех действительных благ, нужных нам на протяжении жизни. Первый ответ проще, так что давайте начнем с него.

Мы по своей природе вопрошающие, думающие и знающие животные. Как животные, мы обладаем телами, за которыми нужно ухаживать определенными способами. Как человеческие животные, мы имеет ум, который необходимо определенным образом упражнять. Некоторые из действительных благ Аристотель называет телесными благами, например здоровье, энергию и силу. А так как чувства дают нам опыт телесных удовольствий и боли, Аристотель также относит такие удовольствия к действительным благам. Это наблюдение здравого смысла, с которым трудно поспорить: мы должны стремиться к телесным удовольствиям и по возможности избегать телесной боли.

Мы разделяем телесные блага с другими животными. Это блага для нас, потому что мы – животные. Мы отличаемся от других животных только способом, которым мы стремимся к телесным благам. Например, другие животные инстинктивно стараются избегать телесной боли и всегда инстинктивно пытаются получить телесное удовольствие. Но люди иногда отказываются от телесных удовольствий или терпят боль ради какого-то другого блага, которое они считают более желательным. И мы даже можем думать, что есть смысл ограничить наши телесные удовольствия, чтобы освободить место в нашей жизни для других, более важных благ.