Ржевская дуга генерала Белова - Александр Пинченков Страница 20

«Немцы смещают направление удара на запад…» — в действительности противник наступал и там, западнее («смещением», — по А. Исаеву — конечно, не назовешь; но мы оспариваем не формулировки, а суть утверждений). Просим проанализировать действия немецкой 17-й ПД, которая в район западнее Захарово, к деревням но рекам Воре и Уйке не с неба свалилась.

«Дивизия А.П. Белобородова пытается пробиться на запад и подставляет фланги…» — Действительно наступала. Однако на «подставляемых флангах» 9-й гв. наступали с той же задачей «пробиться на запад» севернее 93-я стрелковая дивизия, южнее 1-я гвардейская мотострелковая и 415-я стрелковая дивизии, И не только они. Командование 43-й армии постоянно усиливало действующую здесь ее 1руппировку. Во второй половине февраля, когда 9-я Гв. СД выдвинулась к реке Воря, участие в боях на южном фасе участка советского наступления у Гжатско-Юхновского большака приняли также 17-я СД и 18-я СБР. Разве это можно назвать «подставлением флангов» одной-единственной 9-й гв. дивизии?

«Побочным продуктом на этот раз оказалось бы окружение 9-й гв, стрелковой дивизии» — крайне маловероятно, что подобное могло состояться. Во-первых, масса задействованных, постоянно атакующих врага сил помимо 9-й Гв. СД, о чем нами сказано выше. А собственно 9-я гвардейская? Так они и позволят себя окружить! Они этого и в крайне непростой обстановке 2—3 февраля не позволили. Откуда у А.В. Исаева столь низкая оценка боевых качеств дивизии, незадолго до того заслужившей гвардейское звание, не отступающей, а наоборот, наступающей в тот период? Не указанному исследователю, читателю напомним: после взятия Захарово враг был выбит 9-й гв. 24 февраля из деревни Гречишенки, 26 февраля — из деревень Ильенки и Коркодшюво, 27 февраля — из Савино. Мало того, даже отрезанные от основных сил дивизии, оставшиеся западнее р. Воря под Замыцким два батальона 131-го полка 9-й Гв. СД, ведущие там бои с наступающими подразделениями немецкой 20-й ТД (вспомним цитату из А. Исаева: «...Немцы… обрезают коммуникации 33-й армии не на реке Воря, а западнее…»), успешно отражали вражеские атаки день за днем, Замыцкое в своих руках удерживалось ими (1-й и 2-й батальоны 131-го СП 9-й Гв. СД) более недели, и даже в условиях локального окружения. Это отсеченные-то от дивизии батальоны не отошли, а чтобы вся гвардейская дивизия, «подставляя фланги», позволила себя окружить… Оставим необоснованные домыслы.

Первоначальная неуспешность действий 9-й гв. стрелковой дивизии, привлеченной к обеспечению обороны опасного участка коридора у Гжатско-Юхновского большака, а затем и итоговая неуспешность усилий дивизии по восстановлению коридора к 33-й армии имеют причинами:

— отсутствие четкого видения командованием дивизии развития оперативной обстановки в районе предстоящих боев дивизии на Гжатско-Юхновском большаке; выйдя в этот район, дивизии надлежало хотя бы закрепиться на большаке на участке Захарово и южнее;

— фактическая многосубъектность подчинения дивизии и проистекающая отсюда дезорганизация, скованность командования дивизии в проявлении собственной инициативы в наиболее важный период боев, 2—4 февраля 1942 г.;

— отсутствие четко сформулированной для командования дивизии боевой задачи со стороны командующего 43-й армией уже в момент отдачи/получения первого приказания;

— выбор первым пунктом удара деревни Захарово, потеря здесь массы времени и запоздалость последующего наступления на запад. Захарово — 1) крупная деревня,

2) находилась на изгибе большака, что позволяло создать огневой мешок наступавшим с востока советским частям,

3) расположено на стыке участков 33-й и 43-й армий, что влекло сложности в координации здесь усилий частей разных армий.

Понятно, что учет всех указанных причин («реабилитирует» это комдива гвардейцев А.П. Белобородова или нет) свидетельствует о растерянности и бестолковости советского командования более высокого, армейского и фронтового уровня: в зимних условиях здесь, на западе России, наступать легче по большакам, нежели по цельнику, по заметенным метелью полевым и лесным дорожкам, которых и местный житель найти не смог бы. Легче вдоль большака выстроить и внешний затем фронт обороны, снабжать части, маневрировать резервами, контратаковать даже незнакомым с местностью силам. Здесь такой — удобнейше для немцев пересекающий коридор — большак лишь один. Следовательно, отрезающий группу М.Г. Ефремову вражеский контрудар был наиболее вероятен именно встречными действиями 20-го и 12-го армейских корпусов по Гжатско-Юхновскому большаку. Учитывая значимость такого района для судьбы операции, все советские войска по крайней мере на самом большаке командованию Западного фронта надлежало объединить под единым руководством — никак не у двух командармов! Тем более что одному из них, командарму-33 М.Г. Ефремову комфронта Г.К. Жуков приказал находиться под Вязьмой. Определить участки ответственности армий — прямая задача командования фронта, и ничья больше!

Командующий Западным фронтом генерал армии Г.К. Жуков — главный виновник отсечения группы М.Г. Ефремова. Не автоматически в силу должности, а в силу именно ему предоставленных должностных полномочий. Неисполнение обязанностей должно перерастать в ответственность. Но это в нормальной стране, а не у нас, где и поныне пытаются еще как-то его оправдывать. Как же, как же — ведь из Жукова стоит задача слепить «Маршала Победы»! Вникая в эту «аргументацию», иной раз приходится усомниться: уж не специально ли подбираются исключительно оспоримые доводы, чтоб их смог разбить любой вникший в детали карты местности и относящихся к делу документов? Уж не двойная ли игра?

Нет. На карту местности, а тем более военного периода, мало кто из читателей взглянет. Тем более, мало кто произведет выписку из оперативных сводок и на их материале составит схему наступления — день за днем — для себя, для собственного понимания. А раз так, то чего уж, можно накатать любое сочинение. И повторив это в десятках книг, «взять числом». Вот такая избитая политпропагандушная метода. Не по-суворовски, конечно, но «умение» — прямо-таки жуковское умение, ведь тот же подход.

Абсолютно авантюрная операция по «раскалыванию фронта» вермахта в направлении Вязьмы была задумана советским командованием исключительно как психологический трюк, психологический удар по руководству группы армий «Центр» в завершение серии реальных подмосковных ударов. Даже аргументация в обоснование верности соответствующих решений Г.К. Жукова по 33-й армии сводится, по существу, к признанию жуковского расчета на психологическое подавление командования врага. Как одну из иллюстраций подобного рода рассмотрим схему рассуждений, предлагаемую Л. Исаевым в 2012 г.:

1. «Проблема защиты коридора 33-й армии не имела адекватного решения; …защитники коридора в любом случае обладали бы открытым флангом» (с. 312—313). Понимаем так: руководство Западного фронта стопроцентно обрекло авангард 33-й армии на отсечение противником от основных сил армии и фронта.

2. А раз так, то Ефремов был обязан так ошарашить командование двух вражеских армий, чтоб они в панике (вплоть до Гитлера?) забыли бы о возможных приказаниях на контрудар своим войскам у Гжатско-Юхновского тракта: «Оставить за собой узкую трассу снабжения можно было только одним способом: заставив немцев забыть о воздействии на нее (с. 313). Если бы оборона немцев под Вязьмой затрещала, то контрудара в основание пробитого 33-й армией коридора просто не состоялось бы» (с. 314).