Жанна Д'Арк. Святая или грешница? - Вадим Эрлихман Страница 20

Снятие осады Орлеана вызвало радость не только в самом городе, но и во всем королевстве. Дни, прежде уныло тянувшиеся чередой неудач, понеслись со скоростью молнии.

Жанна д’Арк во время осады Орлеана. Художник Ж.-Э. Ленепвё

Из Орлеана в Шинон один за другим неслись гонцы, и дофин Карл без конца переписывал обращение к своим "добрым городам и областям" в связи с происшедшими событиями. После прибытия в город поиска во главе с Жанной он писал: "Именем короля, дорогие и возлюбленные, мы полагаем, что вам известны постоянные усилия, предпринимаемые нами, дабы оказать в меру наших сил помощь городу Орлеану, уже долгое время осаждаемому англичанами, давними врагами нашего королевства… И поскольку мы знаем, что наибольшей радостью и утешением для вас, преданных подданных, будут хорошие вести, возвещенные мною, сообщаю вам, что милостью Божьей, от которого все зависит, мы вновь, и дважды за одну педелю, сумели снабдить продовольствием, хорошо и обильно, город Орлеан на виду у врага, который ничего не смог сделать, дабы воспрепятствовать нам".

На тот момент прорыв в город двух обозов с продовольствием был самой большой новостью, но на следующий день Карл дописал строки о взятии укрепления Сен-Лу. Но этим дело не кончилось: "После того как мы написали это письмо, к нам прибыл герольд, примерно через час после полуночи, жизни своей не пощадивший, дабы сообщить мам, что в прошлую пятницу наши люди переправились через реку на лодках у Орлеана и осадили со стороны Солони бастиду, расположенную на краю моста. И в тот же день укрепились в бастиде августинцев и в субботу также штурмовали еще не занятую ими часть названной бастиды, преграждавшей въезд на мост, а было там 600 английских воинов под двумя стягами и знаменем… И наконец, проявив геройство и храбрость, милостью Божьей они заняли названную бастиду, а все англичане, которые там находились, были убиты или взяты в плен".

На рассвете 10 мая дофин, который от волнения не мог уснуть, дополнил наконец письмо последними строчками: "И с тех пор, еще до завершения этого письма, прибыли к нам два дворянина, коим было поручено засвидетельствовать и подтвердить все сообщенное герольдом и рассказать более подробно, чем он… После того как наши люди в прошлую субботу взяли бастиду на краю моста и наголову разгромили врага, на следующий день еще остававшиеся англичане отступили и бежали так поспешно, что оставили свои бомбарды, пушки и все военное снаряжение и большую часть продовольствия и вещей".

В тот же день в оккупированном англичанами Париже секретарь местного парламента Клеман де Фокомбер записал в свой дневник невиданную новость: "Стало известно, что в прошлое воскресенье люди дофина после нескольких штурмов при постоянной поддержке артиллерии в большом числе вошли в бастиду, удерживаемую Гийомом Гласделем и другими английскими капитанами и солдатами, и именем короля взяли ее, как и башню у выхода с Орлеанского моста на другом берегу Луары, и что в этот же день другие капитаны и воины, державшие осаду… покинули бастиды и сняли осаду, и солдаты короля разбили врага, и была с ними Дева, и сражались они под ее стягом, как говорят". Фокомбер был так заинтересован случившимся, что набросал на полях изображение Девы, какой он ее представлял — обычная девушка в платье и с длинными волосами, но с мечом и знаменем в руках. Это единственный прижизненный "портрет" Жанны, но он говорит не о ее внешности, а лишь о том, какой ее поначалу представляли французы. Только потом разнеслась весть, что Дева носит мужскую одежду, что часть людей осуждала, а другая, напротив, видела в этом доказательство ее особой миссии, направляемой самим Господом.

Еще 9 мая Жанна покинула ликующий Орлеан и вместе с Бастардом отправилась в Тур на встречу с королем. Немецкая хроника того времени рассказывает: "Она выехала навстречу королю, держа в руке свой стяг, и они встретились. Когда девушка склонила голову перед королем так низко, как только могла, король тотчас велел ей подняться, и подумали, что он чуть было не поцеловал ее от радости, охватившей его. Это случилось в среду, предшествующую Троице, и она оставалась при нем дольше, чем до третьего дня июня". Текст хроники, автором которой был Эберхард фон Виндеке, показывает, что известность Жанны быстро перешла границы Франции. В Европе внимательно следили за ходом Столетней войны, от которого зависела безопасность соседних стран, и поражение англичан не могло укрыться от глаз дипломатов, которые по обычаю всех времен были одновременно и шпионами.