Пилсудский - Геннадий Матвеев Страница 20

На VI съезде ППС, проходившем в Люблине в июне 1902 года, Пилсудский предложил разделить всю территорию Царства Польского на четыре округа, к которым бы прибавились Литва (понимаемая в историческом смысле, с включением Белоруссии) и Украина как пятый округ. Руководители окружных организаций, редактор «Роботника» и представители Заграничного комитета составляли бы ЦРК, собирающийся на свои заседания дважды в год. Все основные направления деятельности партии («конспирация, финансы, интеллигенция, отношения с другими государствами и народами») оказывались в ведении Заграничного комитета, становившегося фактическим руководящим центром ППС. Именно в его руках были бы сосредоточены контакты с партийными руководителями всех уровней. Повышению эффективности руководства партии Заграничным комитетом должен был также служить его переезд из Лондона в Галицию. В случае принятия проекта Пилсудского съезд партии как высший руководящий орган во многом терял бы свою роль, а тем самым уменьшалось бы влияние первичных организаций на высшее партийное руководство. Примечательно, что Пилсудский не собирался занимать ни один из постов в новой структуре партии, в том числе и редактора ее центрального органа. Он входил бы в состав ЦРК от Заграничного комитета. Это, в частности, позволяло бы ему оставить семью за рубежом и самому проводить больше времени вне границ России.

Предложение Пилсудского натолкнулось на несогласие ряда участников съезда, в частности Сакса, Адама Буйно и Феликса Перля, ставшего после Пилсудского и Войцеховского редактором «Роботника». В итоге было принято компромиссное решение об избрании расширенного состава ЦРК и формировании его Исполнительной комиссии в составе Пилсудского, Чарковского и Буйно как постоянно действующего органа с местом постоянной дислокации в России. Спор о том, кто важнее – организация в империи или Заграничная организация, был решен съездом, по крайней мере, формально, в пользу первого подхода.

Среди исследователей истории ППС и биографов Пилсудского нет единства в оценке роли VI съезда партии в ее истории. Предметом разногласий является главным образом вопрос, были ли возникшие в его ходе расхождения спором о компетенциях и игрой амбиций, или же первой ласточкой ожидающего вскоре партию ожесточенного столкновения «старых» и «молодых» – конфликта, который завершится ее расколом. Для нас важнее другое. Съезд показал, что Пилсудский в тот момент уже не обладал непререкаемым авторитетом в руководящих кругах партии, у него появились достаточно сильные оппоненты, иначе видящие ее будущее развитие. И это не могло ему понравиться. Он смотрел на ППС как на своего любимого ребенка и считал, что только он знает, что ей нужно для успеха, не заметив, что дитя выросло и начинает тяготиться излишней опекой. Не случайно Пилсудский снисходительно отзывался об упоминавшемся выше меморандуме Чарковского о состоянии дел в ППС как о «разрушительной критике всего того, что было и есть и одновременно открытии давно уже открытых Америк», стремлении продемонстрировать ничем не подкрепленное умение самостоятельно мыслить ^[23].

Но нельзя не отметить, что в ходе спора о полномочиях Пилсудский впервые так зримо продемонстрировал очень важное для руководителя качество – готовность идти на компромисс, если это служит намеченной цели. Создание Исполнительной комиссии и было таким компромиссом, с одной стороны, благоприятным для «товарища Виктора», поскольку «старые» были в ней в большинстве, а с другой, заключенным в ущерб его личным интересам ^[24]. Условие, что члены Исполнительной комиссии обязательно должны находиться в России, не позволяло ему уехать в эмиграцию без потери своей руководящей функции.

Компромисс подтвердил и снижение в партии авторитета «старой гвардии», включая и Пилсудского, конец их монополии на руководство. Вряд ли «товарищ Виктор» не понял скрытого смысла этого компромисса и не подумал о том, как нейтрализовать наметившуюся неблагоприятную тенденцию, не нарушив при этом единства рядов ППС. Не случайно, что именно в эти предреволюционные годы он вновь много пишет, причем не только по вопросам текущей политики, о целях и задачах партии, но и о ее прошлом.

Благодаря этому в руках исследователей оказались очень важные свидетельства о событиях, которые невозможно восстановить с помощью каких-то других источников ^[25], в том числе и в силу их полного отсутствия. Прежде всего, это статья «Как я стал социалистом», а также работа «Революционная борьба в русской части Польши. Факты и впечатления последних десяти лет», печатавшаяся с продолжением в легальной краковской социалистической газете «Напшуд» («Вперед») во второй половине 1903 года. Полностью Пилсудский ее не написал, а опубликованные в «Напшуде» части составили брошюру под общим названием «Неподцензурная печать» (по-польски «Бибула»), многократно переиздававшуюся и в последующие годы, в том числе и на иностранных языках под оригинальным названием. Кстати, именно за этот цикл статей в легальной газете Пилсудский получил в 35-летнем возрасте первый в жизни авторский гонорар.

Столь пристальное внимание к недавнему прошлому партии вряд ли можно объяснить только стремлением Пилсудского показать молодежи, в каких невероятно тяжелых условиях рождалась ППС, или же привлечь к ней внимание рабочих и интеллигентов, желающих связать свою жизнь с социалистическим движением. Несомненно, правы те, кто считает, что публицистика Пилсудского была также достаточно веским аргументом в его неявном споре со скрытыми оппонентами в пользу подтверждения само собой разумеющегося права когорты партийных активистов 1890-х годов на руководство своим детищем.

Пилсудский по-прежнему много внимания уделял разъяснению программных целей и задач Польской социалистической партии. Для всякой политической организации, особенно нелегальной, постоянное возвращение к этому вопросу является просто необходимым. Во взрослую жизнь входят новые поколения потенциальных сторонников партии, и они должны знать, за что она борется, какие цели перед собой ставит и как намеревается их достичь. Умение рассказать об этом просто и понятно – не столь уж часто встречающийся у политиков дар. У Пилсудского он, несомненно, был. Вряд ли есть смысл упрекать его в недостаточном интересе к марксистской теории. «Товарищ Виктор» был практиком революционной борьбы, конспиративной работы, организации людей на конкретные действия, без этого он терял интерес к жизни и впадал в ничегонеделание. Именно так он вел себя в Галиции и Англии после побега из петербургской больницы в 1901 году и так же будет вести себя позже, когда по каким-то причинам ему придется отходить от практической деятельности.