Миллион Первый - Алла Дудаева Страница 20

Люди окружавшие меня, все побывали там, в Казахстане. Слушая его песни, потупив головы, они, казалось, заново переживали долгие годы унижения и незаслуженных оскорблений.

Имам стал другом нашей семьи и приезжал несколько раз в Тарту. Красивый тридцатипятилетний мужчина, с горячими карими глазами и густой шевелюрой, сам писал стихи, музыку и потом, подыгрывая на гитаре, пел. Слова песен, которые мне особенно понравились, были из сборника стихов известного чеченского поэта Умара Яричева, который однажды приезжал к нам в Тарту вместе с Имамом. Мы устроили домашний концерт. Имам пел свои песни, читал стихи. (Позднее этот горячо любимый всеми певец, которого по праву можно назвать народным, был расстрелян после выступления на концерте в Одессе в 1996 году четырьмя неизвестными. Автоматными очередями были убиты и два его друга, случайно оказавшиеся рядом.)

Нередко из Чечни приезжали гости, я к ним привыкла еще в Сибири. В самые первые годы замужества я научилась делать жижиг-галныш — национальное блюдо чеченцев, которому они были всегда очень рады.

Это неприхотливое отношение к пище, видимо, шло от постоянных войн. Наверно, абреки варили мясо себе сами (его много бегает в горах), потом бросали туда кусочки теста, смешав кукурузную муку с ключевой водой, и, сорвав рядом растущий дикий чеснок или выкопав зимой из-под снега черемшу, делали берам, то есть растолченный и залитый бульоном чеснок. Это простое блюдо давало им силы, а его вкус очень нравился всем нашим знакомым. Гости из Чечни отличались скромностью, вежливостью и неприхотливостью.

В том же году умерла моя обожаемая бабушка Леля. Джохар был ее любимцем, она ласково называла его «Захарушка, зятек» и всегда очень ждала нашего приезда. Каждый раз, шутя, он набавлял ей годы и обещал выдать замуж за генерала. «Ну, вот, теперь еще пяток лет проживу, Захарушка, зятек набавил», — весело говорила бабушка соседям после его отъезда. Она умерла 3 июня, девяноста пяти лет, немного не дожив до своего дня рождения.

Бабушка Леля очень нас ждала той весной, но отпуск Джохару не дали, и приехать мы не смогли. Она, как ребенок, завидовала пышным похоронам — последнее важное событие, которое должно было свершиться в ее жизни. Такие же старушки, как она, собирались кучками и, провожая траурное шествие заинтересованными глазами, считали венки. «Хорошо похоронили», — удовлетворенно вздыхали они, если на похороны приезжало много родственников и венков было много.

Получив телеграмму о смерти бабушки, я срочно выехала в Коломну с детьми. Джохар попросил, чтобы кроме венков от всех нас был еще отдельный, от него. С глубокой печалью мы вернулись домой, а на шестой день я услышала во сне голос: «Бабушка зовет тебя» — и побежала вверх по какой-то кирпичной старой лестнице навстречу свету. В нем стояла бабушка, завернувшись в свой любимый черный плащ. Подбежав к ней, я обняла ее и стала целовать лицо, которое вдруг начало оживать и молодеть на глазах. Плечи ее распрямились, и она стала как будто выше ростом. Передо мной стояла красивая тридцатипятилетняя женщина, в которой я с трудом узнавала дорогие черты моей бабушки, но веяло от нее все той же любовью и родным теплом. «Бабушка, ну как, есть «там» что-нибудь?» — спросила я. «Да, есть», — ответила она, протягивая мне отрез розового атласа, завернутого в серую оберточную бумагу. «А как туда попасть?» В то же мгновение я полетела вниз головой с огромной скоростью и оглушительным свистом в бесконечный черный туннель, который, казалось, пересекал всю землю. Я долго падала, а шум был точно такой же, как в московском метрополитене. Потом я вдруг оказалась парящей под потолком больницы с выкрашенными зеленой масляной краской стенами. Прямо перед собой я увидела трех санитаров в зеленых клеенчатых передниках, перекладывающих мое распростертое обнаженное тело с медицинского стола на колесиках на носилки. Отрешенно я взирала на свое тело, равнодушно думая о том, что они со мной делают. «Видимо, после операции», — спокойно констатировала я и — проснулась в своей кровати. «Какой странный сон, все было как наяву!» — подумала я. Только через полтора года, увидев в газете «Аргументы и факты» фотографию рисунка туннеля с летящими по нему маленькими человеческими фигурками, я почувствовала толчок в груди, я его узнала! Еще чуть позже узнала об исследованиях американским профессором доктором Моуди случаев клинической смерти и памяти о ней. Эзотерическая литература заинтересовала меня, книг было очень много, я читала наиболее интересные места Джохару. Стройная система мироздания начала все четче вырисовываться, непонятное раньше становилось ясным, и, казалось, сам Всевышний открывал мне свои объятья. Его мир был прекрасен!