Ромен Гари, хамелеон - Мириам Анисимов Страница 20
Ромен Гари, хамелеон - Мириам Анисимов читать онлайн бесплатно
Хотя Мина, по словам сына, изливала каждому, кто соглашался ее слушать, свою любовь к Франции, эта любовь отнюдь не была слепой. Она знала, что, с одной стороны, есть миф о великодушной и гостеприимной Франции, готовой дать приют всякому, а с другой — стремление республики поделить всех иностранцев на плохих и хороших. Жорж Моко, эксперт по делам иммиграции при Филиппе Серре, заместителе госсекретаря по труду в третьем правительстве Шатона, в 1932 году писал:
Важнейшей целью политики возрождения французской нации должна стать ассимиляция подобных элементов в обществе… Не менее пагубно и моральное разложение некоторых выходцев с Ближнего Востока, армян, греков, евреев и других «понаехавших», занимающихся торговлей или контрабандой. Что касается интеллектуальной деятельности, то здесь влияние еще с трудом просматривается, но оно явно противоречит рассудительности, тонкости ума, осторожности и чувству меры, которые отличают французов.
Утверждая, что его расистские идеи имеют научную основу, Моко говорит об «искажении характера», якобы имеющем место у армян и евреев и мешающем им влиться во французское общество:
Подобное искажение характера свойственно евреям, и это серьезное изменение, ибо оно возникает не только как результат влияния среды и воспитания, но и частично передается по наследству. Современная психология, в частности теория психоанализа, показала, что данные черты, переданные родителями ребенку в первые годы его жизни, влекут за собой изменения, затрагивающие даже подсознание, которые могут быть устранены лишь через несколько поколений, при условии, что человек будет жить в среде, свободной от семейного влияния.
Евреям свойственны все нежелательные особенности, отличающие иммигрантов: затронуты и физическое, и психическое здоровье, и мораль, и сила духа. <…> Все иммигранты-евреи страдают характерным неврозом, развивающимся на фоне чрезмерных нервных нагрузок и наследственности, отягченной событиями повседневной жизни. Что еще опаснее, этим неврозом «заражаются» и французские евреи, которые в результате частично утрачивают приобретенные качества. <…>
Но, может быть, эти иммигранты по крайней мере что-то приносят в интеллектуальную жизнь Франции? Вопреки тому, что может показаться на первый взгляд, это вряд ли так.
<…> Благодаря своей изобретательности и изворотливости евреи из других стран преуспевали в либеральной Франции, где над силой духа и мужеством властвовали деньги и интеллектуализм! Одна и та же способность к накоплению, будь то денег или знаний, позволила им проникнуть в высшие сферы власти. Тогда как многочисленные иммигранты-чернорабочие входили во французское общество в его основании, постепенно перенимая все те особенности, которые характеризуют нацию; евреи, напротив, сразу пробивались к «нервным центрам» страны и начинали напрямую влиять на управление. Некоторым удалось даже попасть во власть, не обладая ни качествами, необходимыми руководителю, ни жизненным опытом. Таким образом, они ослабляли власть и способствовали падению ее авторитета в глазах французов.
Другой эксперт расистского толка Рене Марсьяль, специалист в области здравоохранения, проповедовал идею отделения иммигрантов от коренных французов. Он заявил о существовании французской нации и был противником смешения и натурализации иностранцев, утверждая, что это нацию погубит. Марсьяль классифицирует различные народы по некоему «биохимическому показателю», вычисляемому на основе процентного соотношения групп крови его представителей, и утверждает, что допустимо смешение лишь тех народов, чьи биохимические показатели близки. По его шкале французы имеют коэффициент 3,2, а евреи и арабы — 1,6. Следовательно, французы с евреями и арабами несовместимы.
В рамках правого католического движения, для которого не существовало фундаментальных принципов Великой французской революции, многие полагали, что если иностранец и может формально стать гражданином Франции, внутренне еврей никогда не переродится в потомка крестоносцев.
Суждения Жоржа Моко и Рене Марсьяля были подвергнуты критике, в частности, Уильям Уалид, профессор юридического факультета Сорбонны, заявлял:
Во имя равенства всех людей по отношению друг другу и равенства всех людей перед законом, во имя всеобщих прав человека мы против такого разделения, тем более что реальные результаты этой меры могут оказаться отличными от желаемых и ожидаемых.
Но когда Мина с Роменом поселились в Ницце, во Франции всего 0,8 процента населения были евреи, тогда как в Польше — 9,5, а в Варшаве, откуда Касевы только что приехали, целых 30 процентов. Хоть французские власти и не воплощали в жизнь 30-е в годы рекомендации своих экспертов, несмотря на то что в стране работало много иностранцев, получить французское гражданство было нелегко.
С Ажидами Мина познакомилась в одной из самых шикарных гостиниц Ниццы — в «Эрмитаже», расположенном на холме Симиес. Александр Ажид был ее директором. Трое из его детей, Роже, Рене и Сюзанна, в будущем станут близкими друзьями Ромена. В тот день госпожа Касев, как обычно в неприглядном сером платье, вошла в холл гостиницы с палочкой в одной руке и чемоданом в другой.
«Сударь, — обратилась она по-русски к Александру Ажиду, — я хотела бы предложить вашим постояльцам серебро царской семьи!»
Угадав бедственное положение посетительницы, Ажид не только разрешил ей предложить свой товар жильцам, но и выставил его образцы в просторном холле на первом этаже.
У Александра Ажида тоже была непростая судьба. Он родился в 1875 году в Лемберге в семье польских евреев и был девятым ребенком в семье. Одного из его братьев убили в Польше прямо на улице, а убийцу оправдали после заявления, что «это был всего-навсего еврей». В день суда Александр Ажид решил порвать с миром своего детства и юности — Польшей антисемитизма и погромов.
Александр Ажид с женой и детьми в саду «Эрмитаж». В первом ряду (слева направо): Андре, Жорж, Роже на коленях отца, Эстер и Сюзанна; во втором ряду — Рене и Лилиан.
Collection Roger Agid D. R.
Он отправился в Гейдельберг изучать немецкий и английский языки и устроился директором гостиницы «Норд» в Кельне, а затем в Берлине и Каире. Во Францию Ажид приехал в 1899 году, когда ему исполнилось двадцать четыре года. В это время в «Компании спальных вагонов», которой принадлежали все гостиницы класса люкс в Каире и Луксоре, его брат Иосиф, на три года старше Александра, уже работал директором лондонского отеля. Ему поручили построить в Париже несколько новых гостиниц в связи со Всемирной выставкой 1900 года. Благодаря братьям в течение несколько месяцев были возведены все те дома, которые теперь окружают площадь Трокадеро. Комнаты в них были обставлены мебелью, взятой внаем в магазине «Самаритен». Когда выставка подошла к концу, мебель вернули в магазин, а здания поделены на квартиры и выставлены на продажу.
Жалоба
Напишите нам, и мы в срочном порядке примем меры.
Comments