Рюрик и мистика истинной власти - Михаил Серяков Страница 20

Наличие смешанного славяно-скандинавского поселения в непосредственной близости от Новгорода является достаточно значимым обстоятельством, однако археологические материалы не дают основания однозначно связать его с летописным известием о варяжской дани. По «Саге о Йомских викингах» мы знаем о существовании подобных смешанных славяно-скандинавских дружин на южном побережье Балтики. Наличие подобного контингента в землях ильменских словен весьма интересно, однако летописец говорит о родстве с варягами всей городской общины Новгорода, а не одной только дружины. Кроме того, производивший изучение городища Е. Н. Носов отождествляет его со Словенском позднего летописания и упоминанием о Славии как северном центре Руси арабских писателей. Если это так, то данные названия совершенно недвусмысленно свидетельствуют, кто был ведущей силой на городище – славяне или скандинавы. Полностью подтверждают этот вывод и отмеченные археологами особенности топографии данного укрепления: «На Городище первые строители применили сложное сочетание дерево-земляной платформы, подрезку склонов холма, сооружение рва и деревянных стен-городней, которые были поставлены на склоне небольшого холма в пойме Волхова. Топография, выбранная первопоселенцами для крепости, чрезвычайно напоминает расположение славянских городищ на южном берегу Балтийского моря и славянские бурги в междуречье Эльбы и Одера. Там также использовали низкие, затопляемые участки речных пойм и острова на озерах» ^[170]. Шведский же археолог И. Янссон констатировал, что поселения типа Рюрикова городища в Скандинавии неизвестны ^[171]. Уже с самого начала Рюриково городище имело двухчастную структуру и состояло из укреплённой площадки на вершине холма и примыкавшей к ней неукреплённой части. В связи с деятельностью преемника Рюрика необходимо упомянуть оборонительные сооружения Киева, которые были возведены в конце IX – X в. и не имеют аналогов ни у полян, ни у их ближайших соседей. Исследование особенностей их строительства привело К. А. Михайлова к следующему выводу: «На мой взгляд, техника строительства Старокиевского городища наиболее близка своеобразным традициям славянских укреплений Северной Германии и польского Поморья, но в первую очередь она соотносится с самыми ранними укреплениями Новгорода на Рюриковом городище. <…> Безусловно, укрепление Новгородского городища предшествует киевским укреплениям. Одинаковые условия сооружения двух крепостей и необычная техника строительства, которая не получила дальнейшего развития в древнерусской фортификации, указывают на одну и ту же группу строителей. Вероятно, обе крепости возводил один и тот же коллектив» ^[172]. География и датировка возведения обеих укреплений полностью соответствует летописному известию о походе Олега с севера на юг и переносе в Киев столицы Руси. Едва ли следует подробно говорить о том, какое огромное значение имели крепости для зарождающейся русской государственности. С их помощью контролировались окрестные земли и проходящие по ним торговые пути, в них князь и его дружина хранили свои сокровища и, в случае необходимости, могли отсидеться при нападении врагов или восстании собственных подданных. Другими словами, крепости являлись оплотом княжеской власти. В свете того, что захоронения, распространение тех или иных вещей и т. п. можно связать с дружиной первых варяжских князей лишь с большей или меньшей степенью вероятности, обе крепости, возведенные в сменявших друг друга центрах власти, являются единственным археологическим признаком, который мы с полной уверенностью можем соотнести с пришедшей из-за моря варяжской русью. То, что в обеих случаях применялась западнославянская техника строительства укреплений, в очередной раз показывает, кто же составлял основную часть дружины Рюрика и Олега. Западнославянские наконечники стрел, найденные на Рюриковом городище, говорят о том, что выходцы из этого региона были не только строителями, но и воинами в этой крепости.

Именно с Рюриковым городищем следует связать известный эпизод из Жития Стефана, архиепископа Сурожского – современного города Судак в Крыму. Исследовавший этот текст В. Г. Васильевский установил, что упоминание о русах было и в греческом тексте, а само Житие было написано в первой половине IX в. Интересующий нас фрагмент гласит: «По смерти святого (Стефан умер после 787 г. – М. С.) мало лет минуло и пришла рать великая русская из Новагорода, князь бранлив и силен зело (в других списках – князь Бравлин, Бравалин и Бравленин). Пленив (страну) от Корсуни до Корчева, он пришел со многою силою к Сурожу. Десять дней тяжко бились между собою (осажденные и осаждающие), и после десяти дней вошел князь в город» ^[173]. Далее в тексте описывается посмертное чудо святого, приведшее к крещению русского князя и его бояр. Скептики отказывались рассматривать это свидетельство как относящееся к ранней истории Руси, ссылаясь на то, что данный эпизод отсутствует в краткой греческой редакции Жития и Новгорода к моменту похода еще не существовало. Однако недавно была введена в научный оборот армянская редакция Жития Стефана Сурожского, где с незначительными вариациями описывается интересующее нас посмертное чудо этого святого. Вместе с приведенной выше датировкой возникновения Рюрикова городища это снимает имеющиеся возражения. Необходимо подчеркнуть, что отголоски этого похода сохранились в немецком эпосе, на что обратил внимание еще А. Н. Веселовский: «Бравлин-Мравлин, русский князь, ходил на Сурож, как в поэме об Ортните Илья русский участвует в походе на языческий (?), может быть, еврейско-хазарский (см. имя (правившего в нем. – М. С.) князя: Nacharel, Machorel, Zacherel: Нахор, Захария?) Suders: Suders от Su(g) da, Судак…» ^[174] Однако из этого тонкого наблюдения отечественного исследователя следует не только реальность самого похода, но и то, что западные славяне если даже не участвовали в нем непосредственно, то, по крайней мере, слышали о нем. Это обстоятельство опять-таки указывает на север Руси как на зону наиболее интенсивных западно-восточнославянских контактов и подтверждает, что поход на крымский Судак-Сурож был предпринят именно оттуда. Предание о далеком успешном походе русов с севера Восточной Европы через западнославянское посредничество вполне могло попасть в немецкий эпос. Таким образом, русы Жития Стефана Сурожского если и не являлись западными славянами, то явно находились с ними в интенсивном контакте. Все это показывает, что князь Бранлив-Бравлин с Рюрикова городища располагал достаточными силами для совершения крупномасштабного похода на Крым на рубеже VIII и IX вв.