Древняя Русь. Эпоха междоусобиц. От Ярославичей до Всеволода Большое Гнездо - Сергей Цветков Страница 20

Можно только гадать, был ли Олег замешан в буйном инциденте, случившемся в императорском дворце. Но желание Никифора III удалить русского князя из столицы после всего происшедшего выглядит вполне оправданным¹⁹⁷.

Судьба, однако, была благосклонна к родосскому ссыльному. Никифор Вотаниат не сумел оградить свою власть от новых посягательств и в апреле 1081 г. был свергнут Алексеем I Комнином. Этот талантливый государь положил конец междоусобицам и обратил всю свою энергию на то, чтобы приостановить распад империи. В первые годы его царствования территория Византии продолжала сжиматься, как шагреневая кожа. На востоке почти вся Малая Азия, за исключением нескольких прибрежных пунктов, стала добычей турок-сельджуков. С запада наседали сицилийские норманны, которые, отобрав у империи в 70-х гг. XI в. Апулию и Калабрию, начали совершать набеги на Адриатическое побережье Балкан. В 1081 г. их вождь Робер Гюискар захватил крепость Диррахий, прикрывавшую берега Эпира. Первоочередной задачей Алексея Комнина было возродить пришедшие в упадок военные силы Византии. Перемена политического курса в столице в конце концов отразилась и на участи Олега: около 1082 г. он был возвращен в Константинополь и приближен ко двору. Этот поступок императора хорошо согласуется с его общим подходом к вопросам реорганизации армии. Не имея достаточно денег для оплаты услуг иностранных наемников, Алексей Комнин привлекал к себе смелых и предприимчивых людей из других стран тем, что окружал их небывалым почетом, и если византийский историк Никита Хониат (ум. 1213) в связи с этим сетовал, что ромеям приходилось испытывать зависимость от «полуварваров», то Евстафий Солунский, наоборот, восторгался умением Алексея сделать имперскую службу привлекательной для благородных иноземцев.

Русский пленник понадобился императору затем, чтобы с его помощью получить доступ к нефтеносным источникам Крыма и Таманского полуострова. Природная нефть являлась главным компонентом самого грозного оружия византийцев – «греческого огня». Эта горючая жидкость использовалась как в сухопутных операциях (помещенную в сосуды, ее забрасывали при помощи катапульт внутрь осажденной крепости, чтобы вызвать пожары, или применяли для сжигания осадных орудий врага, как это делалось при нападении норманнов на Диррахий), так и на море. Известно, что Алексей Комнин с первых же дней пребывания на престоле в срочном порядке принялся отстраивать византийский флот, причем новые корабли, по свидетельству его дочери Анны Комнин, оснащались сифонами с «греческим огнем». Между тем кавказские и сирийские источники нефти были безвозвратно потеряны для Византии по причине господства в тамошних землях турок-сельджуков; но за приазовские и северокавказские, находившиеся под властью русских и половцев, еще можно было побороться, хотя бы и чужими руками. Острая нужда в стратегическом военном сырье заставила Алексея Комнина обратиться к Олегу Святославичу с взаимовыгодным предложением¹⁹⁸. Как можно догадываться, император посулил русскому узнику свободу и военную помощь в овладении тмутороканским столом, поставив условием, что Олег в благодарность за это примет Тмуторокань на правах имперского вассала и в качестве такового обеспечит бесперебойное снабжение Константинополя нефтью. Сделка состоялась, будучи, по-видимому, скреплена женитьбой Олега на знатной гречанке Феофано из рода Музалон¹⁹⁹.

В 1083 г. византийский флот доставил Олега в Боспорский (Керченский) пролив. Тмуторокань сдалась без сопротивления. Попавшие в плен Давыд Игоревич и Володарь Ростиславич были великодушно отпущены победителем восвояси. Но хазар, виновных в убийстве Романа Святославича, Олег беспощадно «изсече».

Государственный статус Тмутороканского княжества претерпел кардинальные изменения. Из русской волости оно превратилось в византийскую провинцию. Подтверждением тому служит фрагмент похвальной речи византийского сановника Мануила Ставоромана, обращенной к императору Алексею I Комнину. Превознося его заслуги перед империей, Мануил перечисляет приобретения Алексея в Европе и Азии и среди прочих земель упоминает, в частности, и «то, что лежит у Киммерийского Боспора», причем, согласно географическим представлениям автора, здесь имеются в виду оба берега Керченского пролива²⁰⁰. Относящаяся к этому времени печать Олега Святославича, схожая по типу с печатями провинциальных имперских стратигов, также показывает, что он вступил во владение Тмутороканским княжеством в качестве византийского наместника с титулом «архонт Матрахи²⁰¹, Зихии²⁰² и всей Хазарии²⁰³». Свои обязательства перед Алексеем I русский «архонт» выполнял неукоснительно, наладив бесперебойное снабжение византийской армии таманской нефтью²⁰⁴.

Печать Олега Святославича

Труднее установить, какие отношения складывались у Олега Святославича с великим князем Всеволодом. «Слово о полку Игореве» дает понять, что его возвращение из Византии было воспринято в Киеве и Чернигове с тревогой: «Той Олег бо мечем крамолу ковал и стрелы по земле сеяше. Ступает в злат стремень в граде Тьмуторокане – той же звон слыша давный великый Ярославль сын Всеволод, а Владимир [Мономах] по вся утра уши закладаша в Чернигове». Однако летопись, отметив вокняжение Олега в Тмуторокани, напрочь забывает о нем на целое десятилетие, вплоть до смерти Всеволода в 1093 г., что можно расценить как свидетельство достаточно спокойных отношений тмутороканского «архонта» со своим киевским дядей. В сохранении создавшегося положения больше всех был заинтересован Алексей Комнин, который, по всей видимости, и выступил третейским судьей в улаживании трений между Олегом и Всеволодом. На роль дипломатического представителя императора в Русской земле с большой долей вероятности можно выдвинуть киевского митрополита Иоанна II, вступившего в управление Русской церковью около 1077 г. В отличие от своих предшественников, не оставивших по себе сколько-нибудь выдающейся памяти, митрополит Иоанн поразил русских людей своей ученостью, благочестием и даром слова. Повесть временных лет говорит о нем так: «Муж хытр книгам и ученью, смирен же и кроток, молчалив, речист же книгами святыми утешая печалныя, и сякого не бысть преже в Руси, ни по нем не будет сяк»²⁰⁵. Такому человеку было вполне по силам уговорить Всеволода оставить мысль о возвращении под свою руку Тмуторокани, а Олега – отложить до лучших времен добывание черниговского стола.

II

В отношениях с Изяславичами выжидательная политика Всеволода имела гораздо больший успех. Ее итогом было возвращение под власть великого князя Волыни и Новгорода.

Собственно говоря, получилось так, что сыновья Изяслава сами не усидели на своих столах, между тем как Всеволод первое время не давал им ни малейшего повода для ссор. Наоборот, в первой половине 80-х гг. XI в. он оказал поддержку Ярополку Изяславичу в его распре с изгоями Ростиславичами. Поколение последних состояло из трех братьев, один из которых, Володарь Ростиславич, уже успел поучаствовать в лихом набеге на Тмуторокань, а двое других – Рюрик и Василько, – как явствует из летописи, жили во Владимиро-Волынском княжестве без собственных волостей, на иждивении Ярополка. Но в начале 1084 г. эти двое Ростиславичей «выбежали» от своего кормильца – не сказано куда, однако весьма вероятно, что путь их лежал на нижний Дунай, где, по всей видимости, обретался и выгнанный из Тмуторокани Володарь. «Совокупившись» все вместе, Ростиславичи нагрянули во Владимир-Волынский и захватили княжеский стол. Все это случилось в отсутствие Ярополка, который, ни о чем не подозревая, уехал встречать Пасху к дяде в Киев.