Шкура дьявола - Алексей Шерстобитов Страница 20

Молодой, сильный, энергичный, но сейчас ни на что не способный. Денежное содержание мельчает, политическая обстановка не поддается анализу, да и какому анализу?! Все пытаются заняться каким-то бизнесом, сами не понимая что это такое, стараются что-то продать или поменять, при чем всё, о чем идет речь принадлежит кому угодно только не тем, кто ведет переговоры, рассчитывая на процент посредника.

В такой ситуации не радуют отличия и поощрения, как они должны радовать – ни очередное звание, ни награда, ни перспективы, потому что они не помещаются в канву содержания семьи и оправдания тебя самого, как ее главы! Лихорадящая армия пытается неумело лечиться, садясь то на «диету», то делая, как кажется, спасительное кровопускание, доводя ситуацию до гангрены, что вынуждает становиться её инвалидом, с отсеченными конечностями. Этот умирающий организм перестает следить за порядком, чистоплотностью и гигиеной, небрежен во всем, что ему принадлежит, и как следствие, почти ничего не может.

В здоровом обществе не происходит революций и переворотов, как минимум из-за того, что они некому не нужны – люди умеют ценить стабильность. Можно рассуждать сколь угодно долго и предполагать все возможное и невозможное, но как правило теоретики всегда дальше от цели, чем практики.

В промежутке между командировками, обычно следовали дежурства. После очередного, утром включив телевизор, мы с удивлением обнаружили балет в записи. Прекрасная музыка Чайковского звучала зловеще и о чем-то предупреждающе. Империя давно начала разлагаться, но мог ли подумать Петр Ильич, в муках творчества рождающий «Танец маленьких лебедей», что наиболее из удавшихся его адажио, по началу завораживающее слушателя и зрителя, станет визитной карточкой в памяти его соотечественников некоего ГКЧП, ^[13] обрамленного показываемыми балетными пачками, белыми венцами лебедей, и такого же цвета стоячими сексуальными юбочками – бардак, настоящий бардак, в отличие от самого балета! Хотя здесь возможно я преувеличиваю, потому как сам с неизменным удовольствием предаюсь льющимся нотам, и совсем ничего в них не понимая, просто влюблен в их звучание.

До этих ненормальных дней моя жизнь, может и не была идиллией и составляла не совсем ту картину, которая представлялась из под спуда курсантских погон чуть ли не раем, но была вполне счастливой и благополучной. Возможно те, ожидаемые проблемы, нависшие над каждым по-своему и озадачивали пока не имеющимся решением, но как и сами, они были лишь в предположении.

Однажды нам с Ийкой удалось заполучить по талону на распродажу всякого необходимого для детей. Ей выпал счастливый фант, коих было только два на полсотни человек, ко мне же сослуживцы просто отнеслись с пониманием, и хоть перепродать все там добытое самим можно было втридорога, направили меня в Детский мир, где и проходило мероприятие.

Назанимав денег, мы по очереди вступили в непривычную схватку, и потратив все до копеечки, через пару дней отдышавшись, с шутками и радостными криками, будто сами были детьми, и все приобретенное предназначалось именно нам, перебирали, раскладывали, прикидывали какие вещички и на какой возраст пойдут, только что сами на себя не примеряли!

Разумеется, я как мужчина взял на себя покупку коляски, велосипеда, зимних вещей и всяких приспособлений для готовки, сцеживания, хранения молока и пищевых добавок, порой даже не совсем понимая за что расплачиваюсь. Завалена была вся квартира, что создавало атмосферу надежности и обеспеченности ребенка на ближайшие пару лет. Выходило, что заботиться нужно будет лишь о питании, о чем я уже начинал переговоры с бывшими сослуживцами, разбросанными распределением по всему Союзу. Всякие фрукты, орехи и какие-то местные продукты, произраставшие в далеких краях в избытке, были обеспечены, по крайней мере, на несколько месяцев. Успокоенные всеми этими приготовлениями, мы увлеклись сегодняшним днем и прочей болтовней о высоком…

…Ия притворно злилась, когда я нарочито отзывался о каком-нибудь ею любимом персонаже из истории, и мы могли по долгу приводить примеры: я из жизни – она из глубокого прошлого, пытаясь прийти к общему мнению в подходе к оценкам поступков людей. Оказывается это не так просто. Что бы понять хотя бы причины и мотивацию нужно знать не только эпоху, бытующие тогда нормы морали, законы официальные и чести, но и конечно привычки, менталитет, нравы и еще многое.

В принципе я был согласен со всем, кроме того, что можно придраться к нюансам, которые порой могут стать более важным определяющим направляющим, чем все остальные звенья, будь их хоть сотни. Но трудно удержать кажущуюся нить своих безаппеляционных рассуждений не разорванной, когда логическая цепочка доказательств оппонента безукоризненна, а защита точки зрения мощна в независимости от того, в какое место ее атакуют. Знаете ли, пытаться спорить со специалистом на его поле, будучи практически профаном, дело не благодарное, да и пожалуй не умное.

Она всегда находила подробности, которые оправдывали или, напротив, обвиняли те или иные поступки, выбор или деяния государственных деятелей, а то и просто знаменитых людей, оставивших заметный след в истории. Конечно о многом можно судить примерно, но границы этого «примерно» всегда определены и очень часто не оставляют никаких сомнений, для утверждения.

Последствием этих бесед, стала попытка не судить других, хотя это и трудно до безобразия, в которое попадает разум, чтобы попытаться противостоять уже укоренившемуся навыку, и редко получается удержаться в желаемой канве, а зачастую и просто, это приводит к взрывам, разумеется, когда все очевидно. Но нужно всегда помнить: как судите о других вы, так и вас судить будут.

* * *

Из-за известных «революционных» событий на службу явиться нужно было несколько позже, и воспользовавшись моментом я решил проводить свою половинку до работы. Всего лишь пару дней я не появлялся на людях в форме, и сегодня, идеально выглаженная и сидящая, как на памятнике, что было предметом моей гордости, она вызывала у окружающих какие-то иные, а не как обычно, чувства. Я никак не мог понять, что изменилось, но не искал причины – мне было на кого смотреть и о ком думать.

Чмокнув на последок в носик свое сокровище и дождавшись пока движение электрички метро разъединит нас визуально, я уткнулся в книгу, рассчитывая дочитать вчерашнюю, так и не ставшую мне известной, развязку очередного рассказа. Вагоны набирали скорость, шум накатывался на перепонки, люди плавно раскачивались в такт боковой качке – в общем все как всегда, за исключением какой-то нервозности, витавшей в атмосфере.

Позавчера я не придал значение услышанному с телеэкрана призыву будущего президента, вещавшего, как принято в России в такие моменты, с «броневика» (да не обидит это не чьих чувств) не доверять армии и еще, что-то подобное. Вполне понятное напряжение экстремального порыва, не совсем правильно подобранные слова для выражения своей мысли и так далее.

От куда мне было знать о нагнетенной, произнесенными необдуманными фразами и предыдущими событиями, перемене в отношениях друг к другу граждан, и как следствие расколу общества. Дежурный по воинской части не смог сообщить, о пока, устном приказе являться на службу в гражданской форме одежды, а в военную переодеваться уже на месте…