Первая оборона Севастополя 1854–1855 гг. "Русская Троя" - Николай Дубровин Страница 20

12 сентября неприятель остановился на ночь на Бельбеке с намерением атаковать на следующее утро северную часть города. Корнилов деятельно готовился к защите. По его распоряжению в укреплениях Северной стороны заготовляли запасы воды, провизии, устраивались перевязочные пункты. Для перевязки раненых доставлено с каждого судна по бочонку уксуса, смешанного с водкой. Подполковник Тотлебен всю ночь провел на работе укреплений, которые приводились к окончанию.

Корнилов успел собрать под свою команду не более 10 000 человек разных команд, свезенных с кораблей, которым приходилось бороться с шестидесятитысячной армией неприятеля. «У меня десять тысяч наших моряков, взятых с кораблей, – писал Корнилов своей супруге. – Укрепления в надежном виде, и я, если армия сделает свое, надеюсь отдуться. Берег этот, кроме войска, защищается кораблями и пароходами; с моря же мы недосягаемы».

Защитники не унывали, они ожидали встречи с неприятелем с уверенностью дорого продать свою жизнь и не уступить врагу ни шагу русской земли.

– Отступление Северной стороны невозможно, – говорил Корнилов. – Мы все тут ляжем. Смерть меня не страшит, но быть взятому в плен – это ужасно!

Утром следующего дня не видно было никакого движения союзников к северному укреплению. В полдень, напротив того, было замечено, что неприятель оставляет Северную сторону и тянется вдоль бухты в правую сторону. Первое движение неприятеля замечено было с башни, устроенной на крыше морской библиотеки, расположенной на одной из самых высоких гор города. С башни открывался обширный и прекрасный вид на все окрестности, и можно было видеть множество красных мундиров, которые двигались по опушке леса на Мекензиеву гору и спускались потом в долину Черной речки. То были английские войска, тянувшиеся длинной вереницей вдоль северных наших укреплений. За ними следовали французы в темных шинелях. Тысячи штыков блестели в полуденном солнце; казалось, что весь лес был в движении. Нельзя было сомневаться, что это было за шествие. Все видели, что союзники переходили на Южную сторону Севастополя, и Северная сторона, ожидавшая скорого нападения, вздохнула спокойнее; она была избавлена от опасности, но зато Южная часть очутилась в худшем положении, чем была Северная.

Под начальством Нахимова на Южной стороне было не более 3000 человек, которым приходилось защищать пространство около восьми верст в окружности, защищаться в укреплениях, только начатых, но еще не оконченных. Нахимов находился в самом мрачном расположении духа: он знал, что слабый гарнизон его, раздробленный на части и разбросанный по всей линии, не в состоянии противиться столь многочисленному неприятелю. В этой крайности он видел один честный исход: собраться всем вместе и лечь костьми до единого.

«Неприятель подступает к городу, в котором весьма мало гарнизона, – писал адмирал в своем приказе, отданном в семь часов утра 14 сентября. – Я уверен в командирах, офицерах и командах, что каждый из них будет драться, как герой; нас соберется до трех тысяч; сборный пункт на Театральной площади».

Между тем вице-адмирал Корнилов, как только убедился в том, что Северная сторона безопасна от нападения, тотчас же бросился на Южную, куда и перевел с собой одиннадцать батальонов моряков и других команд. Приняв там общее начальство над всеми войсками, он стал неутомимо трудиться над возведением укреплений.

Для лучшего успеха работ и защиты бастионы и батареи, охватившие город с Южной стороны, как построенные, так и вновь строящиеся, были разделены на три части, или дистанции. Линия укреплений, начиная с правой стороны от рейда до 5-го бастиона, была поручена защите шести пехотных батальонов, начальство над которыми поручено генерал-майору Аслановичу; всеми же батареями этой линии начальствовал капитан 1 ранга Иванов. Начальником войск, защищавших дистанцию от 5-го до 3-го бастионов, был назначен вице-адмирал Новосильский, имевший под своим начальством восемь морских батальонов. Батареями этой линии командовал контр-адмирал Юхарин. Наконец начальником войск, защищавших укрепления от 3-го бастиона до Килен-бухты, был назначен контр-адмирал Истомин, под командой которого находилось шесть флотских батальонов. Начальником батарей этой части был назначен контр-адмирал Вукотич 2-й. Всеми работами по устройству укреплений заведовал деятельный помощник Корнилова, подполковник Тотлебен.

При совокупном усилии этих лиц по всей линии укреплений работа закипела пуще прежнего.

Теперь малочисленному гарнизону для защиты обширной местности приходилось окончить бастионы, связать их непрерывной линией батарей, укрепить местность множеством новых построек и вооружить их огромными корабельными пушками. Словом сказать, приходилось создавать огромную линию таких преград, которые не допустили бы неприятеля взять город открытой силой, а заставили его приступить к правильной осаде и приближаться медленно, шаг за шагом.

В Севастополе в эти дни проявилась необыкновенная деятельность: по улицам тащили орудия, станки, снаряды, бревна, доски, плотничьи инструменты, железные оковки, гвозди, мешки пустые и наполненные землей. Все это спешили доставить к укреплениям, где рабочие рыли рвы, насыпали укрепления и утрамбовывали землю. Тысячи тружеников, выкидывая из рвов землю, насыпали тот непрерывный семиверстный вал, для овладения которым союзники употребили почти год времени.

Работы производились днем и ночью; в них участвовали все, кто только мог: солдаты, вольные мастеровые, городские жители, женщины и дети. Двери арсенала растворились настежь; из сараев вытаскивали орудия, там же раздавали желающим инструменты: ломы, лопаты, заступа и проч. Кто имел тачку или лошадь с телегой, тот спешил на укрепления, зная, что им найдется работа; даже водовозные бочки были употреблены в дело: в них развозилась вода для утоления жажды трудившихся. Словом сказать, все средства города были обращены на содействие рабочим. Граждане образовали род ополчения для содержания городских караулов. Здесь любовь к отечеству проявилась в полном своем величии. Пользуясь тем, что неприятель, заняв Балаклаву, потратил много времени на свое устройство и не предпринимал никаких действий против Севастополя, наши защитники значительно подвинулись в постройке укреплений.

С утра 14 сентября неприятельские пароходы явились в виду Севастополя. Они делали промеры, заглядывали в разные бухты, отыскивая поудобнее места для стоянки своего флота. Наш гарнизон, число которого простиралось только до 15 000 человек, был размещен на назначенных ему местах. Войско, несмотря на свою малочисленность, кипело отвагой, и каждый положил стоять, пока хоть искра жизни останется в теле. У многих из защитников позади укреплений, на которых они стояли, был дом – его родина, жена, дети, всё-всё, что свято и драгоценно в жизни. Здесь, на бастионах, собрались не пришельцы из разных стран, а родные братья, труженики на общую пользу своей огромной и родной семьи матушки-России: здесь были не союзники, а одного поля ягодки, дети русского царя. Деятельность внутренней жизни приняла иные размеры, иные образы. Пришло время отстаивать родное пепелище, наступила минута решительной борьбы, когда каждый стал стражем заветных берегов родной земли, сберегателем ее славы, защитником мест, близких русскому сердцу.