Кто такая Айн Рэнд? - Антон Вильгоцкий Страница 20

Приметив одного «розового», Рэнд начала видеть их повсюду. Скоро она обнаружила, что они наводнили даже киностудии. Несмотря на свой успех в качестве прозаика и драматурга, Рэнд не могла найти работы в той области киноиндустрии, где крутились по-настоящему большие деньги. Причиной этого невезения она считала обструкцию, которой ее подвергали из-за непримиримой критической позиции в отношении Советской России. И, вместо того, чтобы продолжать обивать пороги киностудий, Рэнд сосредоточилась на романе, который впоследствии стал известен как «Источник». Политика скоро стала ее основным увлечением. Она пристально следила за правительственной реформой Рузвельта и регулярно читала нью-йоркские газеты, уделяя особое внимание работам авторов, критикующих президента. К 1940 ее интерес к политике стал всепоглощающим. Настолько сильным, что она даже прекратила работу над романом и стала волонтером в предвыборном штабе кандидата в президенты Уэнделла Уилки.

Этот человек стоял во главе одной из крупных копораций, выполнявших государственные заказы. Он выступал против реформ Нового курса, но вместе с тем подвергал критике и предыдущую республиканскую администрацию Герберта Гувера. Некоторое время он выступал в печати и по радио с критикой Нового курса. В 1940 году Уилки был избран кандидатом от республиканской партии на пост президента. В борьбе за номинацию он победил таких политиков, как сенатор Роберт Тафт и прокурор Томас Дьюи.

Участие в кампании Уилки помогло Рэнд придать роману «Источник» более острый политический характер и сгладить шероховатости, касающиеся природы американской демократии и капитализма. Поначалу Рэнд колебалась, не желая вкладывать в книгу политический подтекст. Она хотела, чтобы ее новое произведение было абстрактно-философским и не было привязано к какой-либо конкретной исторической эпохе, как это было с книгой «Мы – живые». Кроме того, она еще не определилась в своих политических взглядах за пределами отрицания идей коммунизма. К демократии и капитализму Рэнд относилась с подозрением, не будучи уверенной в том, что этим системам можно доверять, и что они могут как следует защитить права личности.

Несколько месяцев плотного общения с американскими политиками помогли ей избавиться от этого скептицизма. Участие в предвыборной кампании Уэнделла Уилки стало для Айн неожиданным окном в душу приютившей ее страны, подарившим ей новое понимание американской истории и культуры. После этого Рэнд стала рассуждать об Америке с точки зрения, которая показалась бы ей самой совершенно чуждой еще несколькими месяцами ранее. Она стала превозносить прелести американского капитализма и индивидуализма, действуя так, как если бы являлась коренной американкой. Ее политические взгляды полностью сформировались, и в начале сороковых годов XX века она чувствовала себя в этой сфере деятельности как рыба в воде.

Центральная идея нового романа Рэнд пришла к ней вскоре после их с Фрэнком свадьбы. Работая на RKO, Айн познакомилась с живущей по соседству женщиной, которая также была эмигрировавшей из России еврейкой. Дочь соседки, Марселла Бэннерт, работала секретаршей у влиятельного голливудского продюсера Дэвида Селзника [4]. Именно эта девушка свела ее с агентом, который помог продать сценарий «Красной пешки», что принесло Рэнд ее первый серьезный успех. Как и сама Айн, Марселла была амбициозна и всю себя посвящала карьере. Однажды Рэнд спросила Бэннерт, в чем та видит цель своей жизни. Приятельница ответила: «Если ни у кого не будет автомобиля, то и мне не нужен. Если автомобили существуют, а у других людей их нет, то я хочу иметь автомобиль. Если кто-то владеет двумя авто, то и я хочу себе два».

Рэнд была в ужасе. Этот эпизод мелкого голливудского бахвальства отрыл ей глаза на устройство всей общественной вселенной. «Вот, – подумала она гневно, – я думала, что эта девушка эгоистична, а она, как оказалось, совершенно бескорыстна». За карьерными маневрами ее соседки скрывалось мелочное и пустое желание казаться значительнее в глазах окружающих! Это была мотивация, которую Рэнд не могла понять. Однако, наткнувшись на эту приземленную жизненную философию поблизости от себя, она поняла, что это может стать ключом к пониманию всего, что ее окружает.

Айн быстро расширила ответ секретарши до масштабов целой теории по человеческой психологии. Дочь ее соседки не имела собственных взглядов на жизнь, служила чужим идеям и ценностям, была, так сказать, «попугаем» – или, как назвала это Рэнд, «секонд-хендером». Ее противоположностью являлась сама Рэнд, которая в большей степени стремилась создать дать жизнь определенным идеям, книгам или фильмам, нежели просто достичь принятого в обществе уровня успеха. В течение нескольких дней Рэнд вывела из разницы между ней и Марселлой «базовое отличие между двумя типами людей в мире». Она представила себе смутные очертания двух конфликтующих персонажей: «секонд-хендера» и индивидуалиста. Из этой темы впоследствии вырос сюжет ее следующего романа.