Русь и Орда - Александр Широкорад Страница 20

Русские и советские историки превозносят заслуги Александра Невского. Так, С.М. Соловьев пишет, что «по смерти Невского… кончилось первое, самое тяжелое двадцатилетие татарского ига». [90]А вот английский славист, профессор Оксфордского университета Джон Феннел дает иную оценку: «Александр оставил страну в хаосе, обреченной подчиняться слабому правителю до тех пор, пока сохранялась система горизонтального наследования, — после его смерти Русь оказалась в состоянии большой зависимости от Золотой Орды по сравнению с тем, что было, когда Александр наследовал престол в 1252 году». [91]

Умирая, Александр не назначил наследника. По старой «горизонтальной» системе наследования его преемником автоматически становился Андрей, занимавший суздальский стол. Кроме того, в живых остались два брата Ярославовича: тверской князь Ярослав и костромской князь Василий Квашня.

Ряд историков предполагают, что Андрей попытался или даже стал великим князем владимирским, но в Орду он ехать не пожелал. А вот Ярослав Ярославович Тверской отправился в Орду просить ярлык на великое княжение владимирское. О событиях 1263–1264 гг. достоверной информации нет. Поэтому можно лишь гадать, дал ли хан Берке ярлык Ярославу в нарушение наследственного права Андрея, помня его антитатарские выступления в 1252 г., или Андрей тихо скончался в 1264 г. и хан уже законно передал ярлык следующему брату Ярославу.

Ярослав Ярославович все время своего правления на владимирском престоле (1264–1271) посвятил новгородским делам, пытаясь подчинить Новгород себе. Естественно, что вольные новгородцы не хотели становиться холопами тверского князя. В 1270 г. новгородцы собрали вече, на котором постановили прогнать князя Ярослава. Возмущенные горожане «убили приятеля княжеского Иванка, а другие приятели Ярославовы, и между ними тысяцкий Ратибор, скрылись к князю на Городище; новгородцы разграбили их домы, хоромы разнесли, а к князю послали грамоту с жалобою». [92]

Замечу, что все требования новгородцев носили исключительно экономический характер: князь незаконно отдал позволение ловить рыбу в Волхове «гогольным ловцам», а те, видимо, делились с князем; перечисляли незаконные поборы князя с новгородских бояр и купцов, а также притеснения заморских гостей.

В итоге Ярослав был вынужден с позором покинуть Новгород, а горожане послали в Переяславль-Залесский за правившим там князем Дмитрием Александровичем, вторым сыном Александра Невского. Дмитрий же не захотел усобицы или не имел достаточно сил. Во всяком случае, он отказался ехать в Новгород, заявив: «Не хочу взять стола перед дядею».

Тем временем Ярослав послал беглого новгородского тысяцкого Ратибора к хану Менгу Тимуру (Темир, племянник Берке) за помощью, и тот передал хану: «Новгородцы тебя не слушают. Мы просили у них дани для тебя, а они нас выгнали, других убили, домы наши разграбили и Ярослава обесчестили». Хан выслушал, поверил и отправил войско в помощь Ярославу.

Страшная опасность нависла над Новгородом, да и над другими русскими землями, ведь татары грабили всех подряд, не разбирая правых и виноватых. Выручил Новгород самый младший (на 1270 год) сын Ярослава Всеволодовича костромской князь Василий Квашня. Он не только мечтал о владимирском престоле, но и побаивался за свой удел от происков слишком властолюбивого братца Ярослава.

Василий послал новгородцам сказать: «Кланяюсь святой Софии и мужам новгородцам: слышал я, что Ярослав идет на Новгород со всею своею силою, Димитрий с переяславцами и Глеб с смолянами. Жаль мне своей отчины». Но Василий не ограничился одними сожалениями, он сам поехал в Орду и сказал хану, что новгородцы правы, а Ярослав виноват, и хан велел своему посланному к Ярославу войску вернуться с дороги.

А новгородцы между тем построили острог возле города, все свое имущество вывезли из крепости, а когда у Новгорода появились передовые отряды Ярослава, то все горожане от мала до велика вышли с оружием в руках. Узнав об этом, Ярослав остановился в Русе, и послал в Новгород свои мирные предложения: «Обещаюсь впредь не делать ничего того, за что на меня сердитесь, все князья в том за меня поручатся». Новгородский боярин Лазарь Моисеевич ответил: «Князь! Ты вздумал зло на святую Софию, так ступай: а мы изомрем честно за святую Софию. У нас князя нет, но с нами Бог, и Правда, и святая София, а тебя не хотим».